Волынщики [современная орфография]

— Что с тобой? — сказал я. — Не бойся, может быть, это наш Гюриель возвращается: он, верно, пришел танцевать с тобой.

— Нет, — отвечала она. — Теренция хорошо знает мулов своего брата и говорит, что тут нет ни одного из них. Да притом, и лошадка эта не его, и собаки у него совсем другие. А я, признаться, боюсь всех погонщиков, кроме Гюриеля, и желала бы уйти отсюда.

В то время как она говорила это, из соседнего леса высыпало человек двадцать погонщиков. Они отогнали мулов и стали смотреть на танцы.

Я старался успокоить Брюлету. Среди белого дня и при таком стечении народа я не боялся их козней и чувствовал, что могу ее защитить. Я только просил ее не отходить от меня далеко и пошел к прилавку, видя, что погонщики без церемоний подбираются к нему.

«Вина! Вина!» кричали они, думая, что попали в кабак. Я заметил им учтиво, что не торгую вином, но готов поднести им по чарке, если они учтиво меня попросят.

— Что ж у вас, свадьба что ли? — сказал самый высокий из них. Я узнал в нем, по рыжим волосам, предводителя тех людей, которые наделали нам таких неприятностей в Рошском Лесу.

— Свадьба или нет, — отвечал я, — а здесь я угощаю, и от души рад…

Он не дал мне докончить и сказал:

— Вы вольны в своем добре, и мы не имеем на него никакого права. Благодарим покорно за доброе намерение, но вы не знаете нас и должны приберечь свое вино для друзей.

Он сказал несколько слов своим товарищам и отвел их в сторону, где они уселись на землю и принялись ужинать потихоньку. Старик Бастьен подошел к ним и вступил в разговоры, оказывая большое уважение их старшине, рыжему великану, который назывался Аршинья и слыл за человека честного, как только может быть честен погонщик. Видя, что наши гости обходятся с ними как со всеми другими людьми, мы с Брюлетой поостереглись и никому не сказали, что они нам вовсе не нравятся. Она, впрочем, успокоилась совершенно и пошла танцевать. Кроме рыжего начальника, мы не могли признать ни одного из тех, кто так дурно обошелся с нами во время нашего путешествия, а начальник этот сам избавил нас от злых замыслов своих товарищей.

Многие из них умели играть на волынке, разумеется, не так, как старик Бастьен (подобного ему, я думаю, не было на белом свете: он мог бы заставить прыгать камни и плясать деревья, если б захотел), но все-таки гораздо лучше Карна и его сынишки. Волынка переходила из рук в руки и наконец досталась начальнику погонщиков, которого, как я вам сказал, звали Аршинья. Между тем старик Бастьен, у которого сердце и ноги были еще молоды, принялся танцевать с дочерью. Он по справедливости гордился ею так же, как наш старик Брюле своей внучкой. В ту минуту, как он звал Брюлету стать напротив него, поганый дьявол, вдруг откуда-то появившийся, подскочил к ней и хотел взять ее за руку. Несмотря на то, что на дворе становилось темно, Брюлета тотчас же узнала в нем бездельника, более всех пристававшего к нам в Рошском Лесу и даже предлагавшего убить нас с Гюриелем и зарыть где-нибудь под деревом.

Страх и отвращение заставили Брюлету отказать ему наотрез и прижаться ко мне. Я в то время распотчивал уже все, что у меня было, и шел с ней танцевать.

— Девушка эта обещала танцевать со мной, — сказал я погонщику, настаивавшему на своем. — Отстаньте от нее и поищите себе другую.

— Хорошо! — сказал он. — Только, окончив этот танец, она будет плясать со мной.

— Нет, — возразила Брюлета с живостью, — лучше навек отказаться от танцев…

— А вот мы посмотрим, — отвечал погонщик.

Он последовал за нами и стал сзади, посмеиваясь, я думаю, над нами, на своем языке. И всякий раз, как Брюлета проходила мимо него, он отпускал слова, которые, судя по его мерзким глазам, не могли означать ничего доброго.

— Вот дай мне только кончить, — сказал я, поравнявшись с ним, — я поговорю с тобой на таком языке, которого твоя спина не забудет.

Когда танец кончился, я напрасно искал его: он скрылся Бог знает куда. Видя, что он такой трус, Брюлета перестала бояться и стала танцевать с другими погонщикам. И все они вели себя чинно и обращались с ней очень хорошо. Но в ту минуту, когда меня не было, негодяй снова подскочил к Брюлете, стоявшей в кругу девушек, насильно втащил ее в толпу танцующих и, пользуясь темнотой, которая мешала видеть окружающим, что Брюлета сопротивляется, хотел поцеловать ее.

Мне показалось, что Брюлета меня зовет. Я бросился к ней, плохо видя в темноте, но, к сожалению, не успел сам отплатить за нее. Прежде чем его мерзкая, замазанная рожа прикоснулась к ее личику, он получил такую затрещину в шею, что глаза у него, я думаю, выпучились как у крысы, попавшей в капкан.

Брюлета, думая, что это я подоспел к ней на помощь, бросилась к своему защитнику и, к великому удивленно, очутилась в объятиях Гюриеля.