Волжане (СИ)

— Ускользнуть… — взгляд инязора приобрел бритвенную остроту, и окружающим показалось, что он сейчас ударит любого, кто скажет еще хоть слово, однако эрзянский князь взял себя в руки и закончил прения.

— Мы остаемся здесь! К вечеру суварцы должны явиться, а далее видно будет!

Но и на этот свой вердикт он получил возражения. На этот раз от руса.

— Явятся и наткнутся на засаду? И что они тебе скажут?

Не обращая внимания на помрачневшее донельзя лицо инязора, Прастен с ухмылкой опрокинул в себя остатки вина из чаши и продолжил.

— Дозволь, княже, разведать, что там и как, я все-таки в этих землях частый гость и подходы к выселкам знаю. А коли сомневаешься во мне, так Веремуд останется тебе здесь порукой, что не предам.

Инязор выслушав поступившее предложение, обреченно выругался и перевел взгляд на своего ближника.

— Маркуж, возьмешь кого-нибудь из своих, и отправишься с ним. При первой возможности пошлешь гонца, а за самого Прастена головой, если что, ответишь! Пешими отправитесь, не дам коней губить!

Тот лишь пожал плечами. Головой, так головой.

Про коней все смолчали.

Однако когда калитка обнесенного высокими заостренными бревнами двора с треском закрылась за Прастеном и сопровождающими его эрзянами, ее поверхность сразу же украсилась смачным плевком, после чего рус громко возмутился,

— Без лошадей только подошвы сбивать! До выселок, где ваших людей ссадили, версты три, а то и более! По такой липкой жаре туда тащиться… — он вновь сплюнул, а отойдя чуть в сторону, едко добавил, — Князь! Пресветлый! Тьфу! Лишь язык поганил…

Прастен завертел головой, ища на небе следы хотя бы небольших облачков после ночного дождя, но сокрушенно махнул рукой и отправился вдоль, пустынной улицы, выискивая спасительную тень под росшими на ней деревьями. По такой погоде рус даже не стал накидывать свою бронь. Так и нес ее через плечо, сославшись, что от болта кольчуга его все рано не защитит.

Остальное его облачение было достаточно пестрым.

В чем поднялся из-за стола, в том и пошел.

Исподняя выцветшая рубаха, такие же застираннее портки с обтрепавшимся поясом и видавшими виды ножнами на нем, а еще неожиданно богатые сапоги, покрытые на голенищах узорчатой вышивкой. Шел с непокрытой головой и без опаски, чем сильно отличался от Маркужа и тройки сопровождавших его эрзян, постоянно озиравшихся.

Однако вокруг никого не было.

За покосившимися плетнями и развалившимися заборами небольших двориков виднелась лишь вытоптанная трава, редкие пестрые куры, неторопливо скребущие землю возле старых навозных куч, и ленивые собаки, тяжело дышащие в тени низких, наполовину закопавшихся в землю квадратных срубов. На жилищах, вылезших на белый свет темными, потрескавшимися бревнами, лежала либо гнилая солома, либо перепрелая дранка. Тишину убогих дворов, построенных почти вплотную друг к другу, не нарушало ничто. Даже стариков, обычно остающихся на хозяйстве с малыми детьми, на этот раз видно не было.

— Вот же, довели хозяйство без братца… — покачал годовой Прастен, и добавил, словно привел самый убедительный аргумент своим словам. - Даже собаки не бросаются?

Немного поколебавшись, Маркуж пристроился рядом с собеседником, перестав бросать в стороны опасливые взгляды. Дома вскоре кончились, окружающая селение высокая изгородь вместе с неприветливым дозорным осталась за спиной, а по сторонам потянулись разновеликие лоскутки аккуратно сжатых полей, окруженные неудобьями поросших деревьями оврагов. На части из них вызывающе торчала волоть — снопы связанные вокруг несжатых колосьев, — немой призыв к Велесу принести тучность хлебам, а хозяевам благоденствие.

— Так не до того им! Страда, все на полях… — запоздало и явно невпопад возразил эрзянин собеседнику, но через мгновение поспешил суетливо с ним согласиться. — Однако да, в запустении деревенька. Довели новые хозяева!

— Какие новые? Ветлужцы? — переспросил его Прастен и недобро оскалился. — Так это они, оказывается, плетни вокруг каждого двора поправлять должны?!

Маркуж досадливо поморщился и сменил тему разговора.

— Мне показалось или у Веремуда мысли к инязору вовсе не лежат?

— Это мне не ведомо, однако что от него, что от ветлужского воеводы братец мой добра не видел, один пинком со службы выгнал, другой родовой земли лишил.

— А племяш твой что думает, не ведаешь? Сам я слышал, что ветлужцы ему жизнь спасли, и тот в благодарность за это к ним служить подался, оттого и брат твой против них худого не замышляет… Верно ли?

— Не пытал, не знаю, — вновь напустил тумана Прастен. — Если и так, то Веремуд мечется меж двух огней… Да даже не огней! Меж жерновами попал человек, Бог ему в помощь.

— А ты? Насколько я знаю, тот вой, что твоему брату всю жизнь исковеркал, и тебе судьбу порушил!

— И тебя чуть нагишом не оставил? — уколол в ответ рус, ничуть не изменившись в лице.

— Будь он проклят!

Разъяренный голое Маркужа вызвал лишь смешок его собеседника.