Воображаемый друг

Кристофер не сводил глаз со славного человека, затаившегося у складной лестницы и готового нанести удар, если кто-нибудь до них доберется. Всем своим видом он внушал Кристоферу, что не даст его в обиду. Что будет защищать его до самой своей смерти, если того потребует эта ночь. Прежде такую же уверенность внушала Кристоферу только его мать. А теперь оказалось, что и мужчины могут истово оберегать детей.

В конце концов голоса отдалились; настала тишина. Кристофер хотел было открыть рот, но славный человек поднял вверх указательный палец. А затем подобрал с пола какой-то блокнот и торопливо нацарапал мягким карандашом:

Они затаились. Это уловка.

Кристофер взял у него карандаш и тоже стал писать. А потом вернул блокнот славному человеку.

Что случится в полночь?

Кристофер вглядывался в его лицо. Суровое, обеспокоенное. Славный человек помотал головой, беззвучно произнеся «не будем», и написал ответ:

Не хочу тебя пугать. Ты нужен мне сильным.

Он продолжал писать, но мысли его – так показалось Кристоферу – прятались в промежутках между словами.

Славный человек…

Славный человек… боится сказать мне правду.

Славный человек знает… что мне будет страшно.

В убежище стало на пару градусов холоднее. Выхватив из рук славного человека блокнот, Кристофер сделал запись.

Если не скажешь, я буду читать твои мысли.

Со вздохом славный человек вернул себе блокнот. Теперь он писал крупными буквами, глядя при этом на Кристофера в упор. Когда он закончил, его ответ читался даже вверх ногами.

Дай руку.

Кристофер заглянул славному человеку в глаза. Они ничего не сообщали. У Кристофера скрутило живот. Почему-то ему вдруг расхотелось есть. Даже сладкое. Он взялся за карандаш, и они со славным человеком продолжили переписку, как школяры.

Зачем?

Если надумаешь читать мои мысли, я сам их тебе открою.

Кристофер опустил глаза, и славный человек раскрыл его руки, как книжку. Кристофер изучал свои ладони. В порезах и шрамах. Бесчисленное количество раз мытые водой. Ему сдавило грудь. Вот и ответы на все загадки. Четыре входа. Три выхода. Все это было начертано у него на ладонях, словно для гадалки. Кристофер повторил вопрос.

Что случится в полночь?

С глубоким вздохом славный человек написал одно-единственное слово.

Все.

Кристофер схватил его за руку.

Глава 73

привет. кристофер. ты просто дыши. нам нужно управиться быстро, не то у тебя спечется мозг. я такое вижу тысячелетиями. единым махом этого не постичь. уж прости, ничего не поделаешь. дыши. иначе умрешь. дыши!

Слова славного человека зудом поднимались по руке Кристофера и расходились по всему телу, как трещины на ветровом стекле. Чувство было такое, будто из него вышибли воздух. Да что там воздух. Вообще все. Легкие промерзли от страха. Или от знания? Дыхание возвращалось, но очень медленно. Он поднял глаза на славного человека: его лицо светилось дружеской поддержкой.

молодец, кристофер. теперь сам видишь. продолжай дышать. во что бы то ни стало просто дыши.

Кристофер поморгал и огляделся. Почему-то он присутствовал одновременно в двух местах. Левый глаз держал в поле зрения убежище и славного человека. Правый глаз видел то, что сообщал славный человек. Но не как слова, нет. А как картинки. Семейные кинохроники смешивались с его собственными воспоминаниями, как арахисовое масло и джем. Все происходило будто здесь и сейчас, у него перед глазами. Таким видел мир славный человек. И это было страшно.

дыши, кристофер. вот молодец. больно не будет. дыши.

Кристофер видел, как на воображаемой стороне шептунья пытает людей. Улицы заливала кровь. Это была кровь мира.

вот так все выглядело, кристофер. незадолго до того, как это случилось в прошлый раз. гляди, что она творит. сеет гибель и безумие. посмотри на эти улицы. посмотри на эту кровь. все так и было. и неизбежно повторялось для всех и каждого, пока не случилось чудо.

родился он.

Кристофер увидел мальчика в плетеной колыбельке. Это был Дэвид Олсон. Но не такой, каким знали его отец с матерью и даже Эмброуз. А такой, каким видел его славный человек. Каким славный человек его любил.