Читаем Воображаемый друг полностью

Воображаемый друг

Я уже не понимаю, где нахожусь. Не знаю, где реальное, а где воображаемое, но больше тянуть нельзя. Шептунья повсюду: замаскировалась под грипп. Нужно поскорей закончить обучение, пока она не захватила домик на дереве. Я спросил воина, почему шептунье так не терпится заполучить наш домик, и он объяснил, что дают мне эти стены. Власть, на которую зарится она сама. Вот так просто. Этим и объясняется все, что мне пришлось вытерпеть. Я бы, конечно, рассказал Эмброузу, что со мной происходит, да неохота слушать, как он снова будет обзывать меня придурком. Я дождался, пока он заснет, и залез к нему в кровать. Стал шептать на ухо, чтобы не подслушала шептунья.

«Эмброуз. Я должен тебе кое-что рассказать».

«О чем?» – не просыпаясь, спросил он.

«О способностях домика на дереве».

«Очень хорошо. Валяй, – сонно пробормотал он. – На что же способен этот дом?»

«Он превращает меня в бога, Эмброуз. Домик на дереве способен превратить человека в бога».

– Господи помилуй, – вырвалось у Эмброуза.

Прервав чтение, мать Кристофера посмотрела на старика. Глаз его было не видно, но лицо застыло от скорби. Она повернулась к сыну, лежавшему без чувств рядом с ней. И задумалась о том, что он знает. Что чувствует. Как блестяще написал контрольную. Как в нем вдруг открылись небывалые таланты. Как он исцеляет прикосновением.

– Читайте дальше, миссис Риз, – попросил Эмброуз.

Мать Кристофера перевернула пару страниц и шепотом продолжила:

«Класс. Ты превращаешься в бога. Спи давай», – сказал он.

И опять заснул. Я начал объяснять, что превращаюсь в бога не полностью. Сотворять и разрушать миры мне не под силу. Зато я знаю все и умею исцелять. Воин сказал: если пойти дальше, у меня, дескать, взорвется мозг. Не зря же на меня накатывают головные боли. Это бог долбит мой череп, как невылупившийся цыпленок – яичную скорлупу. До чего же приятно было проговаривать все это вслух для Эмброуза. Пусть даже он спал и ничего не слышал. Я поцеловал брата в щеку и сказал, что люблю его. Но все равно мне было приятно воображать, что он меня слушает и не считает придурком. Хочется верить, что он тоже меня любит, ведь через 3 дня мне суждено пойти в лес и убить шептунью. А если ее не убить, она разобьет стекло между двумя мирами. Так что теперь все зависит от меня.

значит, я вСе же бог.

У нее по спине пробежал холодок. Ощущение было такое, будто за ними кто-то наблюдает. Обычно мать Кристофера отмахивалась от этого чувства, но теперь, прочитав Эмброузу первую часть дневника Дэвида, поняла, что больше никогда отмахиваться не станет. Ей подумалось, что шептунья топчется где-то рядом. Нависает над ее спящим сыном, как кошка над клубком.

– Вам нехорошо? – спросил Эмброуз.

– Все нормально, – сказала она. – Просто хочу минуту передохнуть.

Мать Кристофера опустила глаза на листки с записями. Попадись они на глаза санитарам, ее бы как пить дать упекли на двое суток для «психиатрического освидетельствования». Торопливо нацарапанные слова. Воображаемый мир, населенный шептуньями и почтарями, у которых наспех зашиты рты, а глаза застегнуты на молнии. Сейчас тот мир удерживал ее сына в капкане.