Воображаемый друг

ДОРОГОЙ ЭМБРОУЗ,

НАДЕЮСЬ, ТЫ ЭТО НАЙДЕШЬ. Я ВЫНУЖДЕН ПРЯТАТЬ ВСЕ ЗАПИСИ, ПОТОМУ ЧТО ЗА МНОЙ СЛЕДЯТ. ЗА ТОБОЙ ТОЖЕ. КАК И ЗА ВСЕМИ. НО ЭТО НЕ ТО, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ. А ГОРАЗДО ХУЖЕ. МЫ ПОДОЗРЕВАЕМ, ЧТО ПРОИСХОДИТ, НО НИКОМУ НЕ МОЖЕМ ОТКРЫТЬСЯ, ИНАЧЕ МЕНЯ НАЙДУТ И ТЕБЯ ОБРЕКУТ НА ВЕЧНЫЕ МУКИ. САМОЕ НЕОБХОДИМОЕ Я ТЕБЕ РАССКАЗАЛ, ПРИЧЕМ В ЕДИНСТВЕННОМ МЕСТЕ, КОТОРОЕ ТОЧНО НЕ ПРОСМАТРИВАЕТСЯ. ТЫ ОДИН ЕГО ЗНАЕШЬ. РАНЬШЕ ТЫ ПРЯТАЛ ТАМ ЖУРНАЛЫ. ТЕПЕРЬ ТУДА НЕЛЬЗЯ, ЭМБРОУЗ. ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЭТО ЧИТАЕШЬ, ЗНАЧИТ, КОНЕЦ СВЕТА БЛИЗОК. А ЕСЛИ ЭТО ЧИТАЕТ НЕ ЭМБРОУЗ, ПЕРЕДАЙТЕ ЕМУ, ПОЖАЛУЙСТА, ЧТО ВЫ НАШЛИ ЕГО МЛАДШЕГО БРАТА ДЭВИДА. СКАЖИТЕ ЭМБРОУЗУ: ЭТО ЛОВУШКА. НО СЛЕДУЮЩИЙ РЕБЕНОК, ВОЗМОЖНО, НЕ УМРЕТ. МИР, ВОЗМОЖНО, НЕ ПОГИБНЕТ. ТЕПЕРЬ БЕГИ. УМОЛЯЮ. У ТЕБЯ НЕ ОСТАЛОСЬ ВРЕМЕНИ!

ДЭВИД ОЛСОН

Мать Кристофера держала в трясущейся руке расшифрованный дневник. Повернувшись к Эмброузу, она понизила голос до отчаянного шепота.

– Мистер Олсон, а где…

Но старый солдат понял с полуслова.

– Я прятал журналы под книжным шкафом Дэвида, – ответил он.

– И где стоит этот шкаф?

Эмброуз нахмурился. Подумал. Мать Кристофера выглянула в коридор. Санитары, задержав на них подозрительный взгляд, перешли в палату Кристофера, куда зашел врач.

41,4°

биИп.

– ОТВЕТЬТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, МИСТЕР ОЛСОН, – вскричала она. – ГДЕ ЭТОТ ШКАФ?

– Уже не знаю. Я его продал.

– Куда? Кому?!

Когда санитары отрапортовали врачу, тот повернулся к матери Кристофера. И прошептал что-то охранникам. Больничное освещение делало их всех похожими на призраков. Бледных, нездорово-зеленоватых. Все взгляды устремились на нее. В этот миг она поняла, как чувствовал себя ее параноик-муж в ночь перед смертью.

Я слышу голоса, Кейт! Пусть они заткнутся!

Охранники покивали врачу и, выйдя из палаты Кристофера, направились к его матери.

– В антикварную лавку. – У Эмброуза наступило просветление. – Дэвид безнадежно испортил этот шкаф, но хозяйка магазина в незапамятные времена дружила с нашей матерью. Вот она и взяла на комиссию эту рухлядь – по доброте душевной.

– Но как, каким образом Дэвид безнадежно испортил шкаф?

– Оклеил его утиными обоями.

Мать Кристофера проглотила язык. Единственным звуком в палате было капанье раствора морфина: кап, кап, кап.

– Мистер Олсон, – прошептала она. – Вы сможете подежурить возле Кристофера вместо меня?

– Смогу, – в замешательстве ответил он. – А вы куда?

– Я знаю, где стоит этот шкаф, – сказала она.

Мать Кристофера посмотрела через коридор на сына. Щупленький, весь переломанный. Тревожный ум. Если температура будет расти с такой же скоростью, к полуночи у него будет сорок один и шесть – и мозг начнет плавиться. А решение находилось на другом конце города.

Здесь очень большой выбор. Чем тебя привлек этот шкаф, солнце?

Тем, что от него пахнет бейсбольными перчатками.

Шкаф этот стоял в спальне ее сына.

Глава 93

В ванне кто-то сидел. Окутанный облаками пара.

Кристофер прирос к полу. Огляделся по сторонам. В ванной комнате все оставалось по-прежнему. Запотевшее зеркало. Аромат крема для бритья «Ноксзема». Брошенная на раковину отцовская рубашка. Пропахшая сладковатым табаком.

– Знаешь, где ты находишься? – спросил голос.

Кристофер лишился дара речи. Отрицательно помотал головой. Нет, не знаю.

– А хочешь узнать?

Кристофер кивнул.

– Да, хочу.

– Хорошо, только это секрет. У меня могут быть неприятности. Так что подходи ближе. Я тебе на ушко шепну.

Кристофер не сдвинулся с места.

– Не бойся, малыш. Я тебя не обижу. Присядь сюда.

Говорящий похлопал рукой по бортику ванны. Из запястий на белый фаянс тонкими ручейками потекла кровь. Кристофер хотел развернуться и убежать, но не тут-то было: ноги сами понесли его вперед. Сквозь пар. Сквозь облака.

– Вот умница. Подойди к папе. Вскоре ты все поймешь.

Кристофер сделал микроскопический шажок. Второй. Третий. К нему потянулись руки. Ладонь оказалась мягкой и гладкой, с табачными пятнами между пальцев.

– Молодец, Кристофер. Давай, обними меня.

Кристоферу на плечо легла чья-то рука. И, как одеяло, закутала его целиком.

– Где я нахожусь, папа? – спросил Кристофер.

Кристофер стоял совсем близко; до него долетало табачное дыхание.

– Ты не на асфальте.