Воображаемый друг

В школе озноб сделался невыносимым. Кристофер поглядывал на одноклассников, которые выцыганивали себе дополнительные каникулы после трех снежных дней. Он вспомнил, как мама внушала Джерри, что «цыганить» – обидное слово. Оно происходит от слова «цыгане». Так нехорошо говорить – зачем оскорблять цыган?

Джерри сейчас…

Джерри сейчас… разыскивает мою мать.

В школьных коридорах для Кристофера наступило безмолвие. Зуд заложил уши. Дидактические карточки менялись быстрее и быстрее, как передачи на десятискоростном байке.

Дворник сейчас…

Дворник сейчас… спорит с женой.

Испанского я не знаю, но понимаю все, что он говорит.

«Развод – это грех. Я не откажусь от прав на своего сына».

– Привет, Кристофер, – донеслось до него.

Он обернулся: ему приветливо улыбалась миз Ласко.

Миз Ласко недавно…

Миз Ласко недавно… записалась на очередь в клинику.

– Как себя чувствуешь, Кристофер? Ты сегодня бледненький, – заметила миз Ласко.

– Я себя чувствую хорошо, мэм. Спасибо.

Миз Ласко только что…

Миз Ласко только что… избавилась от ребенка.

– Тогда пошли в актовый зал – сегодня все школы штата пишут единую экзаменационную работу.

Миз Ласко…

Миз Ласко… прямиком пошла из клиники в бар.

Кристофер поплелся за ней. В актовом зале учеников рассадили по алфавиту, и учителя приготовились раздавать брошюры с заданиями единого экзамена. Эта письменная работа, объяснила миссис Хендерсон, должна была состояться на прошлой неделе, но из-за снежных заносов сроки сдвинулись. Теперь, в последнюю неделю перед каникулами, работать придется по уплотненному графику. Еще она сказала, что никто не собирается на них давить. Притом что от результатов данного экзамена зависит государственное финансирование, она сама и все учителя и без того гордятся успехами, которых достигли учащиеся в текущем учебном году.

Миссис Хендерсон…

Миссис Хендерсон… лукавит.

Школе позарез…

Школе позарез… нужны деньги.

Когда все получили задания, Кристофер достал мягкий карандаш и взялся за дело. Зуд прошел; теперь все заслонили ответы. Красивые, спокойные ответы. В каждом ряду он выбирал и заштриховывал нужный кружочек, и бланк с ответами становился похож на звездное небо. Каждая падающая звезда – либо душа, либо солнце, то бишь сын. Сейчас Кристофер не слышал чужих мыслей. Все ребята слишком углубились в работу. Никакие карточки не выскакивали. Никакой зуд не донимал. Были только варианты ответов, которые обволакивали, как теплая ванна. Разум ощущался как прохладная сторона подушки. Управившись с работой, Кристофер обвел взглядом актовый зал. Все ребята застряли на пятой странице. Кристофер – единственный – уже дошел до конца.

Тормоз Эд закончил вторым и положил карандаш.

Следующим положил карандаш Майк.

За ним положил карандаш Мэтт.

Все четверо переглянулись и гордо заулыбались. Самые отстающие ученики каким-то чудом оказались умнее всех.

– Кто закончил, опустите головы, – приказала миссис Хендерсон.

По ее команде Кристофер опустил голову на парту. Мысли его устремились к домику на дереве. К славному человеку. И к их предстоящим тренировкам. Разум его поплыл неизвестно куда, подобно облакам в небесной вышине. Подобно барашкам, которых он считал по ночам после папиной смерти, когда никак не мог заснуть.

Дай отдых глазам.

Как твой папа в ванне.

Как подсказывали ему голоса.

Дай отдых глазам – и уснешь навек.

– Кристофер! – прокричал чей-то голос. – Я с кем разговариваю?

Кристофер оторвал голову от парты и посмотрел вперед. Миз Ласко сверлила его зверским взглядом, что само по себе было странно: миз Ласко никогда не злилась на учеников. Даже когда те разлили краску в классе.

– Кристофер! Кому сказано: иди к доске.

Он огляделся. Все ребята смотрели на него в упор. Казалось, они вот-вот загалдят…

Ты же слышал, Кристофер.

Шевелись.

Почему мы должны ждать?

…но им не представилось такой возможности: у каждого был накрепко зашит рот.

Кристофер поискал глазами друзей. Тормоз Эд спал за партой. Эм-энд-Эмсы тоже поникли головами. Он перевел взгляд на миз Ласко: та скрюченным пальцем подзывала его к себе. Под ногтями у нее чернела грязь. С короткой удавки на шее свисал серебряный ключ. У Кристофера заколотилось сердце. Он понял, что стряслось.

Я уснул. Господи, мне же все это снится.

– Кристофер, если ты сию же минуту не выйдешь к доске, у нас, присутствующих в этом зале, не останется выбора: мы съедим тебя живьем, – преспокойно объявила миз Ласко.