Воображаемый друг

Как только Мэри Кэтрин захлопнула дверь, ей тут же полегчало. Стало тихо и спокойно. Не все еще потеряно. Бог мог сделать так, чтобы она сбила оленя, но не сделал этого. Он просто сделал ей предупреждение, и Он же и привел ее в детский домик на дереве. Чтобы напомнить: любовь должна быть чистой, как у ребенка. Потому что дети не попадают в ад.

цап-цаРап цап-цаРап цап-цаРап

Судя по звукам, олени пока оставались снаружи и достать ее тут не могли. Мама будет спать еще несколько часов. Так что можно просто поставить будильник на телефоне и подождать, пока олени уйдут. А потом спокойно вернуться домой. Да. Так она и поступит. Подремлет в домике на дереве. А утром вернется к маме и будет в безопасности, как младенец.

цап-цаРап цап-цаРап цап-цаРап

Не обращая внимания на оленей, Мэри Кэтрин поставила будильник, чтобы он зазвонил через два часа. Положила голову на пол и внезапно почувствовала себя уютно, словно ребенок в люльке. Тепло и безопасно, словно ее обнимал сам Иисус. Держал за плечи, как в кино. Говорил, что прощает ее. Любит ее. Она свернулась калачиком, и засыпая, видела сон, будто Иисус что-то шептал ей на ухо. Голос у него был мягкий.

Почти женский.

Глава 47

Кристофер сел в постели. За окном, в Лесу Миссии, хозяйничал ветер. Голые ветви качались из стороны в сторону, как руки молящихся в церкви. Он почувствовал, как от ветра зашевелился зуд.

В ожидании, когда проснется город.

Кристофер глубоко вздохнул и попытался успокоить мысли. Из-за последнего путешествия на воображаемую сторону зуд намного усилился. А еще пришла боль. Кристофер уже привык к носовым кровотечениям и мигреням.

Но такой жар все-таки пугал.

Жар поднимался от его кожи, словно пар от раскаленного асфальта. Температура росла, пока город не начал готовиться ко сну. Кристофер словно чувствовал, как в домах гасят огни. Выключают телевизоры. С наступлением тишины температура немного снизилась. Зуд успокоился. Мелькание карточек перед глазами замедлилось – большая часть города уже погрузилась в сон. Но Кристофер понимал, что, стоит людям проснуться – карточки снова замелькают в мозгу со скоростью работающего перфоратора. Этого допустить нельзя. Сегодня надо сосредоточиться на одной-единственной вещи.

Нужно найти послание, оставленное ему в школе Дэвидом Олсоном.

Но как добраться до школы, вот вопрос.

Кристофер не знал, какая именно у него температура, но был уверен: достаточно высокая, чтобы мать не отпустила его в школу. Поэтому он кое-как встал с кровати и потащился по коридору. На цыпочках прокрался мимо спящей матери в ее ванную. Залез на раковину, открыл аптечный шкафчик и достал с верхней полки баночку с аспирином. Кухонные запасы лекарств уже давно были им освоены. Сейчас он прихватил и другие флаконы и пузырьки. Не только аспирин. Годился и адвил, и тайленол – любое лекарство от простуды с пометкой «не вызывает сонливости». Повозившись с крышками, снабженными защитой от детей, он взял из каждого пузырька по нескольку таблеток, чтобы было не так заметно. Убрав лекарства обратно в аптечку, Кристофер бесшумно двинулся в обратном направлении.

– Что ты там делаешь, солнце? – спросил голос.

Кристофер обернулся и увидел, что мать спит.

– Мне страшный сон приснился, – солгал он.

– О чем?

– Как будто ты ушла. Просто хотел убедиться, что ты здесь.

– Я всегда буду здесь, – прошептала она. – Хочешь сегодня тут поспать?

Да.

– Нет, спасибо. Мне уже лучше.

– Хорошо. Люблю тебя, – сказала она и перевернулась на другой бок смотреть сон.

Вернувшись к себе в спальню, Кристофер стал дожидаться утра. Чтобы убить время, можно было почитать, но на самом деле все книги он уже выучил наизусть. Все они виделись ему карточками. Страницы поколений – от рождения до смерти. От начала до конца. От дерева к бумаге.

За окном разгорался день, а вместе с ним – и зуд. А с ним – боль. Кристофер чувствовал, как просыпается улица. Каждое потягивание, каждый зевок. Вдыхал запах кофе, слышал хруст хлопьев. Откуда вообще берется столько кофе? Кстати, отец любил кофе и пончики с сахаром. Кристофер вспомнил отцовские похороны. Поле белых надгробий, уходящее за горизонт. Интересная вещь эти могилы. Если каждому, кто когда-либо жил на земле, после смерти нужна могила, то…

Не покроется ли когда-нибудь могилами весь земной шар?

За полчаса до маминого будильника Кристофер измельчил все тридцать таблеток и быстро проглотил, словно затхлые гранулы «Пикси стикс»[56].

Пошел на кухню.

Заткнул раковину пробкой и тонкой струйкой пустил воду. Вытащил из холодильника две формы со льдом, с хрустом их опорожнил и высыпал кубики в воду. А чтобы замести следы, наполнил формы водой и вернул все на место.

Снял пижамную куртку и погрузил всю голову, шею и плечи в ледяную воду. Из груди рвались вопли, но он продержался секунд тридцать. Затем вытащил голову, сделал глубокий вдох и повторил то же самое. И еще раз. И еще.