Воображая город: Введение в теорию концептуализации

Стремясь сочетать благоразумие и гуманность, – замечает местный чиновник, – и полагая бесчеловечным удерживать чужестранцев против воли и неблагоразумным – допускать их возвращение на родину, где они разгласили бы тайну нашего местонахождения, [правитель] постановил следующее: всем чужеземцам, получившим дозволение высадиться, в любое время разрешать возвращение, но всем, кто пожелал бы остаться, предлагать отличные условия и содержание на счет государства. В этом оказался он столь дальновиден, что за все века, прошедшие с тех пор, мы не помним, чтобы хоть один корабль от нас возвратился; и только тринадцать человек были, в разное время, доставлены на родину на наших судах. Что эти немногие могли рассказать по возвращении – я не знаю. Но все, что они рассказывали, должно было, как вы сами понимаете, показаться сном [Бэкон 1978: 497].

Потерпевшие кораблекрушение – не единственные ассимилированные «чужаки». На благодатном острове Бенсалеме

сохранилось несколько еврейских родов, которым предоставляют исповедовать свою веру, с тем большим основанием, что евреи эти весьма отличаются от евреев, населяющих другие страны. Тогда как те ненавидят имя Христово и таят про себя злобу на народы, среди которых живут, тамошние евреи, напротив, весьма почитают спасителя и исполнены любви к народу Бенсалема [там же].

Евреям Бенсалема дозволяется ровно настолько выделяться из общей массы населения, насколько они не образуют общины «чужаков» и не являются «внутренними чужими».

Аналогичным образом у утопического сообщества не может быть «диаспоры» в прямом смысле слова, но есть развитая индустрия научного и промышленного шпионажа:

Каждые двенадцать лет из королевства нашего отплывало в разных направлениях два корабля, чтобы на каждом из них отправлялось по три члена Соломонова дома для ознакомления с делами тех стран, куда они направляются, в особенности с науками, искусствами, производствами и изобретениями всего мира, и для доставки нам всевозможных книг, инструментов и образцов; и чтобы привезшие их корабли возвращались, сами же они оставались в чужой земле до следующей такой поездки… Сообщать вам, каким образом наши матросы остаются неузнанными; и как те, кто высаживается на берег, выдают себя за представителей других наций; и куда именно ходили наши корабли; и какие порты определены им для дальнейших поездок – я не могу; да и вы навряд ли этого хотите [там же: 495].

Особый же интерес представляет для нас архитектура Дома чужестранцев – помещения, предназначенного для временного содержания заблудившихся путешественников. Дом чужестранцев —

отличное просторное здание, выстроенное из кирпича, имеющего, по сравнению с нашим, синеватый отлив, с красивыми окнами, из которых одни застеклены, другие затянуты промасленной льняной тканью.