Вообще чума! И эпидемии нашего времени

Синдром имени Корсакова же признали сразу. Почему? Во-первых, Сергей Сергеевич Корсаков представлял собой крайне высококлассного специалиста: он создал московскую школу психиатрии, внедрил в психиатрических лечебницах по всей Российской империи принцип «no restraint» или «никаких стеснений» и вообще стал в стране основоположником нормальной, адекватной и современной психиатрии, без кандалов, смирительных рубашек и цепей, но с психоневрологическим научным подходом к объяснению «заболеваний души». Во-вторых, он активно ездил по Европе, обменивался опытом с иностранными коллегами и был весьма уважаем в международном медицинском обществе.

Он на самом деле заслуженно добился того, чтобы конец XIX века назвали «эрой Корсакова» в русской психиатрии, его самого — русским «Пинелем» (французский психиатр, впервые предложивший принцип «без стеснения»), а на иностранных сайтах про него писали «the first great Russian neuropsychiatrist». Но как он к этому пришел? Как из его в общем-то вполне неврологической докторской диссертации «Об алкогольном параличе» родился целый психиатрический синдром?

Мыслить как невролог

Широта мысли и прозорливость в Корсакове были заложены еще с раннего детства, когда он, будучи несмышленым розовощеким юнцом, утолял свое любопытство, изучая жизнь скотного двора, слушая добрые и поучительные сказки, которые ему рассказывала мать Акилина Яколевна, в молодости Алянчикова, и восхищаясь производственными историями из уст своего отца Сергея Григорьевича. Родился он в 1855 году в промышленном селе Гусь-Хрустальный Владимирской губернии, в котором располагался (увы, уже в прошедшем времени) один из крупнейших заводов по производству стекла и хрусталя. А управлял им как раз Сергей Корсаков — старший.

Несмотря на то что Сережа прожил в деревне 10 лет, благодаря высокоинтеллектуальным родителям, няне-гувернантке, приглашенной к детям с их ранних лет (в семье было 4 ребенка), а затем и строгому немцу-гувернеру, он в 5 уже читал, к 10 — неплохо знал иностранные языки, а по приезде в Москву поступил в гимназию сразу во второй класс. В 16 лет он ее с золотой медалью окончил, удостоившись записи на золотой доске почета, и тем же летом поступил на медицинский факультет Московского университета, оказавшись под влиянием легенд русской медицины: знаменитого основоположника московской терапевтической школы Григория Захарьина, чьим постоянным пациентом был Лев Толстой, его ученика Алексея Кожевникова, который выделил невропатологию в самостоятельную науку, а также не менее «звездного» родоначальника русской гистологии Александра Бабухина, который в то время возглавлял медицинский факультет.

Вечерами Сергей с головой погружался в изучение литературы, бережно штудировал фолианты, полностью законспектировав «Рефлексы головного мозга» Ивана Сеченова, а на старших курсах с увлечением читал медицинские лекции «Leçons du Mardi» отца неврологии Жана-Мартена Шарко. Его наставником в то время, когда студенты медицинских университетов проходят курсы невропатологии и психиатрии, стал сам Алексей Кожевников, известнейший на тот момент невропатолог и председатель Московского общества невропатологов и психиатров.

В 1875 году Сергей Корсаков окончил университет с отличием, ведь иначе при таком доскональном подходе к вопросу просто не могло быть. При этом за все годы учебы он даром времени не терял и на фронте личной жизни, поэтому успел обзавестись невестой Анной Барсовой, дочерью «дядюшки Павла Петровича» Барсова, субинспектора Московского университета, кого он называл своим «учителем жизни».

Конечно же, как и любой другой уважающий себя профессор и «обладатель» весьма талантливого ученика, Алексей Кожевников, когда к нему обратился главный врач Преображенской больницы Самуил Штейнберг с просьбой дать толкового ординатора, указал на своего любимца Сергея. Как писал «дядюшка» Барсов своему будущему зятю, «кроме Вас Кожевников не мог указать ни на кого…». Так началась настоящая клиническая работа Корсакова, который по предложению Кожевникова через несколько месяцев стал еще и сверхштатным ординатором клиники нервных болезней Московского университета.

Параличи нынче в моде

Крылатое выражение гласит, что если за двумя зайцами погонишься, то ни одного не поймаешь. Актуально оно для многих, но только не для Корсакова, который весьма успешно сочетал все свои работы, а в 1877 году еще и научный труд написал — «Курс электротерапии». С этого же момента он потихоньку начал набирать материал для своей докторской диссертации об алкогольных параличах. Личной «базой данных» ему служила для этого «Книга больных, наблюдавшихся в частной практике», которую он завел в 1878 году, а плацдармом для нее (в том числе) — частная психиатрическая лечебница доктора Александра Федоровича Беккера, куда Корсаков устроился через год и где впоследствии воплотил свое знаменитое «без стеснения».