Вооружен и очень удачлив

— Вот именно! Хотелось бы знать, Пятый, почему вы допустили преступное самоуправство и отказались выполнять команды курирующего администратора?!

— Шкуру спасал, — коротко ответил я, неуютно поеживаясь— сквозь дыру в корпусе ощутимо сифонило. — Вы видели то, что на нас напало?

Молчание в эфире, очевидно, означало, что куратор отрицательно замотал головой.

— А я удостоился чести! Какая-то скотина заговорила подземные воздушные потоки. Любого приблизившегося к «глазу» на расстояние вытянутой руки они расплющивают в лепешку и вешают на стенку. Вероятно, для красоты. Штук пять таких «картинок» там уже болтается, так что мы не первые, кто пришел поглазеть на чудеса Разлома. Есть и капсулы — одна точно наша, а две лично мне незнакомые.

— А что с «глазами»? — обеспокоенно спросил куратор.

— Прикованы к крупным кускам породы цепями. Длина цепей подобрана с таким расчетом, чтобы они показывали лишь допустимую часть подземного пейзажа — каменный мусор, рядовые породовые слои, пустоты. Развернись камеры еще на пару градусов, и на наши экраны попала бы совсем иная картинка. Конечно, я не специалист… но там имеются такие необычные экземпляры синих камешков, что впору задуматься: кому все это могло пригодиться?

— Гномам? — предположил куратор и сам же себя опроверг. — Не может быть, ерунда. Даже столь продвинутая технически раса, как они, не может видеть невидимое. Тем паче его пленять. Да и нет ведь уже на этой территории никаких гномов! Лет шестьдесят, как бросили оба своих города и ушли куда-то… Кстати! Пятый, немедленно в подземку! Надо глянуть, как себя чувствуют «глаза» под станциями!

— На поломанной капсуле? — робко вякнул Третий.

— Что-о-о?! — взревело в наушнике. — Все-таки ухайдакали казенный транспорт, мерзавцы!

— Мы спасали свою жизнь! — попытался оправдаться толстяк, но его робкий голос остался не услышанным на фоне обвинительной речи, которой угостил нас куратор.

В свете данных обстоятельств я предпочел умолчать пока о том, что мы потеряли в Разломе Ниацина. И даже унизился до того, что попросил Третьего заткнуть дыру в хвостовой части тряпками и мешками, чтобы можно было все же выполнить приказ куратора. Станцию, правда, выбрал неглубокую— ту, что под Овечьим Кутом.

До самой деревни летели молча. Третий время от времени обиженно посапывал, но протестовать вслух не решался — куратор все никак не мог успокоиться и монотонно причитал по поводу испорченной капсулы.

Камни у входа на станцию были видны издалека. Восприняв гномью пометку FE-65 как призыв к действию, местные художники испоганили поверхность склона множеством надписей и картинок. Какой-то умник даже додумался обрисовать свой собственный курносый профиль вместо автографа. Перед самым спуском вниз я еще раз убедился в том, что двери заперты (о том, что хвост представляет собой прекрасную лазейку, думать не хотелось), и плавно направил капсулу сквозь толщу скалы и земли внутрь.

Лирическое отступление.

Хочу сразу расставить все точки над «i»: гномы никогда не были нашими клиентами, как, впрочем, и питомцами Положительных. Маленький народец всегда славился неверием в какие-либо идеалы и отличался грубым материализмом. Купил-продал, отработал-отдохнул — вот и вся философия. После смерти гномьи души падают прямиком в небытие, без вариантов. Хоть греши, хоть не греши. Даже если отдельная гномья особь всю жизнь подкармливает птичек и соблюдает посты, в рай она не попадет. Зато и за преступления не получит адекватного наказания, чем многие гномы, как я слышал, вовсю пользовались.

Кое-кто из наших аналитиков даже рискнул утверждать, что сокращение популяции маленького народа происходит не случайно. Дескать, сам Создатель глубоко разочарован в этих особях и планомерно стирает зловредных атеистов с лица земли. Что по этому поводу думаю я? Не знаю. Наблюдая растущий людской скептицизм, иногда побаиваюсь, что и человеческий род со временем лишится рая (а заодно и ада). И куда тогда денемся мы? Как говорится, повод для размышления…

Ага, вот и внутренность станции. На прежнюю, до присоединения Каперии, территорию нашего филиала приходился лишь краешек гномьего города — Сапта. Гора над ним старая, один из ее склонов медленно, но верно сползает в Разлом. Уже несколько десятков лет Сапт заброшен, частично затоплен водой, а более-менее пригодные для обитания постройки облюбовали подземные животные. На своем веку (по крайней мере, в этой жизни) я не был свидетелем быта маленького народца.

Вероятно, поэтому увиденное потрясло меня до кончика хвоста.