Вооружен и очень удачлив

Прежде чем достигнуть дна, капсула пролетела несколько уровней, так ловко вписанных в подземные пещеры, что ты не сразу понимал: рукотворная перед тобой стена или созданная природой. Впрочем, насколько мне известно, природа не до такой степени любезна, чтобы предоставлять случайному наблюдателю столь комфортабельные условия. По мере нашего продвижения вниз ярусы услужливо подсвечивались тусклыми точечными светильниками-зеркалами, а из узких прорезей в стенах время от времени вылетал легкий ветерок, несущий под землю очередную порцию свежего воздуха и распушающий тряпичный «хвост» нашего транспорта.

Рядышком тихо икнул Третий и смущенно признался:

— Вот это да… Никогда не думал, что они так жили…

Самый нижний уровень оказался пещерой, крытой прозрачным куполом в виде пирамиды. Над вершиной кособоко притулилась какая-то воронкообразная конструкция. Заглянув внутрь и обнаружив отсутствие расплющенных капсул и иных тревожных признаков опасности, я установил на приборной панели режим парения и осторожно вылез на хрупкий купол.

Открывшееся мне зрелище было поистине жутким.

Вдоль гладких стен были расставлены длинные узкие ящики. В них бок о бок, как фасолины в стручке, лежали гномы. То, что они мертвы, я понял не сразу, очень уж сюрреалистичной показалась картинка, впору заподозрить подвох. Но прошло пять минут… десять… а тела по-прежнему покоились в деревянных саркофагах, не издавая ни звука и не шевеля ни одним мускулом.

Отчего-то это зрелище навеяло на меня глухую тоску. Я даже забыл, зачем, собственно, сюда явился.

«Глаза» сами напомнили о себе. Здесь они тоже оказались пленниками, причем приковали их так хитро, что в сферу обзора маленьких камер попадали лишь пустые стены и пара ящиков с гномьим инструментом, аккуратно поставленным в углу. Если в Разломе я еще сомневался, то сейчас стало ясно: загвоздка именно в гномах. Кто-то очень не хочет, чтобы тела обнаружили. Вот только кто?

Медленно скользя по гладкому покрытию купола, я вернулся в капсулу.

— Живой! — обрадовался толстяк.

— Пятый… — шепнул куратор и для верности слегка поскребся в свой микрофон. — Что там?.. Мне на экране не видно… Имей совесть…

— Можете говорить громче, товарищ куратор, — успокоил я. — Подслушивать некому. Здесь около… минутку, прикину. Десять… пятнадцать… тридцать… помножим на четыре… — около ста сорока гномьих тел. Судя по положению и позам, уложены в саркофаги еще при жизни и добровольно умерщвлены.

— Как это? — испугался Третий.

— А вот так. «Глаза» прикованы по схеме, аналогичной той, что мы видели в Разломе. Разница лишь в том, что в Разломе «глаза» принудительно отвернули от россыпи неведомых минералов, а под станцией им запретили смотреть на гномьи тела. Что прикажете? Освободить камеры? Глянуть на других станциях?

— Возвращайтесь к замку, — задумчиво сказал куратор. — Раз пошли такие странные дела, то лучше отправить разведгруппу. Как будете на месте, сигнализируйте. Я вызову техников, они починят капсулу. До чего же вы у меня бесхозяйственные, ребята… Много добра растеряли?

— Одну дубликат-болванку и пяток бутылей отравленного винца точно посеяли, — признался я.

— Оно и к лучшему! — оптимистично откликнулся куратор. — Авось та скотина, что в Разломе наставила ловушек и над невинными приборами поиздевалась, глоток-другой отхлебнет! Не сдохнет, так животом помается! Больше ничего?

— Да так… — небрежно начал я, на всякий случай отодвигая наушник. — Кажется, наш Ниацин тоже вывалился. Случайно.

Звук, раздавшийся в эфире, показал, насколько я оказался предусмотрительным. Куратор не просто орал. Он издавал такие звуки, что я на миг даже заподозрил, что вместо моего курирующего администратора микрофон попал в лапы страшного существа, которое убивает все живое криком. По крайней мере, Третий уже начал подавать признаки предсмертной агонии, конвульсивно подергиваясь всем телом.

— Уже летим! — пообещал я, не особо надеясь быть услышанным. — Я знаю, как обойти воздушные потоки! Мы мигом! Аптекарь даже не проснется, клянусь!

Рассказ о том, как я крался мимо опасных невидимых «прессов», способны оценить только профессиональные гимнасты.

Только риск оказался напрасным.

В Разломе по-прежнему бились в плену несчастные «глаза», за спинами которых таинственно сияли торчащие из глубины голубые кристаллы. Ниацина же на том месте, где я его оставил, не было.

— Вот и подменили наследничка… — выдавил из себя Третий. — Вот и заполучили шарманку с коробочкой… Нет, ну до чего шустрый аптекарь, а! Сбегает и сбегает, даже не выходя из анабиоза! И кто теперь будет отпирать эту проклятую сокровищницу?

— Товарищ куратор! — осторожно начал я, картинно опуская голову. — Хоть убейте, но я не…