Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе

Перед слушаниями мы приняли участие в митинге АНК в память жертв бойни и возложили венки на кладбище, где похоронены большинство из 29 человек, погибших тогда. История чревата парадоксами. Одним из них было то, что мы обедали в бывшей резиденции Гкозо. Она стала официальной резиденцией Раймонда Мхлабы, который был и премьер-министром провинции Западный Кейп, и руководителем Коммунистической партии. Это большое бездушное здание, типичное для бантустанной архитектуры Претории. Посадочная площадка для вертолётов находилась в непосредственной близости от главного двора, что, должно быть, грело душу Гкозо в те дни, когда он правил Сискеем и сидел, словно в осаде.

Ещё один парадокс заключался в том, что именно я дал поручение генералу Меерингу удовлетворить заявления на компенсацию раненым и семьям погибших. Одним из заявителей был смелый молодой учитель Нтобека Мафа, у которого от пули, попавшей в позвоночник, были парализованы ноги. Удовлетворение его претензий означало, помимо прочего, что он вместо инвалидной коляски мог купить себе специально приспособленную автомашину. И ещё одна ирония была в том, что бывшие сискейские солдаты, которые пытались убить меня, а теперь вступили в новые национальные вооружённые силы, просили моего совета о том, нужно ли им подавать прошение об амнистии. Я рекомендовал им сделать это.

Полиция, расследовавшая бойню в Бишо, утверждала, что я могу быть обвинён в преднамеренном убийстве. Это зависело от того, подал ли я заявление об амнистии, страхующее от такого развития событий. Пресса постоянно задавала мне вопрос, намереваюсь ли я подавать прошение об амнистии. Я совершенно ясно заявил, что не буду подавать такого прошения, поскольку не совершил никакого преступления.

Гкозо, лишенный власти и брошеный его бывшими хозяевами, удалился на свою ферму, с которой он появлялся лишь изредка. Хотя по крайней мере в одном случае он ездил по стране и это было частью преступных действий, которые привели к его аресту. Он был обвинён в незаконной торговле алмазами, суд признал его виновным и вынес приговор: десять тысяч рандов штрафа или два года тюрьмы.

В воскресенье мы присутствовали на специальной церковной службе, организованной Комиссией истины и примирения. Это было воодушевляющее действо с трогательным песнопением и берущими за душу речитативами. Одним из кульминационных пунктов была страстная проповедь достопочтенного М.Г.Кхабела из Университета Форт Хейр. Темой его проповеди была «Мой отец был странствующим Арамийцем» (прим. — термин, обозначавший в древности евреев).

Мои познания Библии освежились. Я внимательно слушал историю об израильтянах, которые бежали от рабства в древнем Египте в поисках земли обетованной. Тема выступления относилась к необходимости откликаться на страдания бедных, угнетённых и бездомных. Кто-то может представить себе реакцию такого убеждённого атеиста, как я, ещё одним из парадоксов этого дня. Коммунисты слишком легко игнорировали положительную роль искренних религиозных убеждений и их пользу в борьбе за свободу. Участие в демонстрациях вместе с христианскими священниками, многие из которых активно участвовали в борьбе против апартеида, оставляло отпечаток на многих из нас. История Южной Африки обогащена участием истинно верующих христиан в народной борьбе.

В кульминации своей проповеди достопочтенный Кхабела использовал самое почитаемое древнееврейское выражение, утверждавшее национальную общность древних евреев: «Слушай, Израиль, Господь Бог, Господь един». Я знал эти слова на память из школы иврита за много лет до этого и я легко вспомнил их. Я написал священнику записку, поздравляя его, и написал эти слова так, как они звучали на иврите.

Слушания по бойне в Бишо проводились в университете в течение трёх дней. Здания университета смотрели прямо на перекрёсток и стадион, где произошёл расстрел. Когда я и Элеонора появились на слушаних в понедельник утром, нас тепло приветствовал архиепископ Туту, одетый в пурпурное церковное облачение. Он приехал только в это утро, но уже слышал о нашем участии в церковной службе в предыдущий день. Затем он поднял руки к небесам, как будто восхваляя их за чудо, и это привлекло внимание фотографов из прессы.

Интерес к слушаниям был велик и зал, предназначенный для этого мероприятия, был заполнен до отказа.

Первыми давали свидетельские показания группа пострадавших и родственники погибших. Мы слушали их простые и трогательные свидетельские показания и как бы вновь переживали эту трагедию. Все они, без исключения, обвиняли в расстреле Гкозо и бывший режим Претории.