Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения

Мартинес: В нашей стране одной из характерных черт средних слоев, а это утверждаю не только я, об этом же говорит даже Фрей в одной из своих книг, является их неопределенность в плане политическом, что ведет к оппортунизму и карьеризму. Средние слои, зараженные карьеризмом, стремлением занять место повыше, такое же, как и крупная буржуазия, всегда испытывали особую ненависть ко всем, кто плохо одет. К примеру, они испытывают подлинную ненависть к грязному человеку. Они не задаются при этом вопросом, что, может быть, этот человек идет с работы или что дома у него нет воды; и даже больше, они ненавидят не только грязного человека, но и просто того, кто одет в поношенное или старое платье, только поэтому они называют его грязным и сторонятся его. Хорошо известно положение в государственных школах, где часто создается ситуация, когда бедно одетый ребенок сразу же становится предметом отчуждения. Я сам учился в двух государственных лицеях в бедных районах, где учились и многие дети средних и мелких служащих, и они плохо относились к тем ученикам, которые были одеты хуже их. Так вот, все это в общественной жизни приобретает другие масштабы. Это уже необъяснимый страх перед тем, что в определенный момент рабочий класс, крестьяне займут какое-то место в руководстве страной. В связи с тем что вместе с Сальвадором Альенде к власти пришли рабочие, крестьяне и эти «плохо одетые босяки» стали даже министрами — все это вызвало шок в средних слоях и у буржуазии вообще; а отсюда и в среде военных. Ненависть к народу стала предметом их повседневных разговоров. Вспомним презрительные прозвища по отношению к людям из Народного единства: все эти «вонючки», «грязнули»… «Плохо одетые» пришли к власти, это ведет к катастрофе. Досада чувствовалась повсюду: на политических митингах, в печати, у домашнего очага. А молодые люди, обучающиеся в военных училищах, помимо той порции ненависти к народу, которую они приобретают в своих академиях и частях, ощущают такое же давление еще и со стороны своих близких. И тогда человек просто никак не может освободиться от этого, он живет в обстановке необъяснимой ненависти к народу. Это главное в его жизни.

Занятен также вопрос о милитаристском духе латифундиста. Посмотри, что происходит: латифундист обычно и охотник, а потому он любит оружие; и с малолетства сын латифундиста приобщается к огнестрельному оружию.

Журналист:Но в целом латифундисты пренебрежительно относятся к офицерам, служащим в провинции.

Мартинес: Здесь двойная игра. С одной стороны, некоторые латифундисты ищут связей с офицерством расположенного вблизи полка. А с другой стороны, сам офицер ищет связей в среде местных денежных людей, поскольку общаться с босяками он не будет. Денежных тузов в провинциальных поселениях представляют крупный торговец, местный торговый спрут и землевладелец. Обычно проводится много празднеств, поскольку офицерам очень нравятся вечеринки, шумные веселья, танцы. Поэтому местные власти часто организуют и приглашают на них офицеров. Эти пикники возмещаются офицерами для местной знати встречами в казино соответствующего полка. Причем их оплачивает казначей полка. Сейчас они очень озабочены состоянием бюджета, но забывают о пирушках, которые им оплачивало государство, когда они назначались в провинциальные гарнизоны. И так же как офицер представляет собой буржуазию и средний класс, унтер-офицер — это, в общем, деклассированный рабочий или выходец из самых низов мелкой буржуазии. Унтер-офицер — это наиболее обиженный из них, наиболее недовольный. Он знает, что никогда не будет ходить в потрепанном костюме, даже если он и является сыном рабочего. Офицер делает себе костюм на заказ; унтер-офицеру одежда выдается массового производства, но некоторые унтер-офицеры тоже шьют ее на заказ, что особенно заметно по мундирам старших унтер-офицеров, фельдфебелей. Это генерал среди рядовых. На козырьке головного убора он носит желтое шитье, как и офицер, и не носит ремень, то есть его мундир походит на офицерский. А чтобы он еще больше походил на офицерский, он шьет его у портного.

В военные училища раньше шли провалившиеся, которые после колледжа не могли попасть в университет. А также явные фашисты, которые понимают, что в гражданской жизни им делать нечего. Это люди, которые ищут место, где можно выплеснуть свои обиды и ненависть, а это можно сделать, только надев мундир.

Журналист: Почему же военные испытывают ненависть к университетам? Они закрыли факультеты, преследуют преподавателей, назначают «ректоров» из военных.