Вооруженные силы на Юге России

Дальнейшая моя судьба сложилась следующим образом: когда после этого боя я был вызван в штаб генерала Иванова для получения нового назначения, генерал мне объяснил, что не назначает меня командиром бронепоезда «Иоанн Калита» (пост был вакантным), так как я «слишком молод», чтобы командовать тяжелым бронепоездом, и назначил меня командиром бронепоезда «Пластун», вооруженным 57-мм и трехдюймовой пушками. Назначение это было для меня неожиданностью, и на него я не претендовал.

Вступив в командование бронепоездом «Пластун» (на ст. Дарница), я через несколько дней был вызван для отправки меня в армию адмирала Колчака. Я давно просил об этом, желая побывать у себя на родине, в Оренбурге. Прибыв, кажется, в Новочеркасск или же в Таганрог, я уже не помню, так как у меня начинался сыпной тиф, я явился к генералу Иванову проститься и от него узнал, что армию адмирала Колчака надо считать погибшей. Генерал Иванов снабдил меня двумя документами: 1) копией представления меня к производству в чин полковника за выслугу времени и 2) подлинник представления меня к такому же производству за вышеописанный бой, и отправил меня в Ростов для того, чтобы «протолкнуть» производство. Там оказалось, что я уже произведен по первому представлению.

Получив справку, я почувствовал себя совсем уже больным, и вызванный фельдшер, расстегнув ворот моей рубашки, определил у меня сыпной тиф. Когда я пришел в сознание в госпитале в Екатеринодаре, было уже 4 января 1920 года, а через три дня я был эвакуирован в город Салоники, в Грецию, откуда через четыре месяца переехал в Египет. Вот почему у меня оказались в сохранности эти документы вместе со значком М. А.у., орденом Святого Владимира 4-й степени, все имущество, попавшее со мной за границу.

Мое описание боя несколько отличается от бравурной реляции представления к производству в чин полковника, но я постарался описать это в качестве очевидца и непосредственного участника боя.

Раздел 2

А.В Дневник обывателя {244}

Моя служба в Добровольческой армии в Ялте

20 ноября. Сегодня утром новый приказ. Всех записавшихся вчера просят явиться в 9½ часов утра на Виноградную д. Меллера в штаб охраны, в распоряжение капитана Гаттенбергера^{245}. Все, конечно, явились и были сейчас же зачислены в строй. Мне с Михаилом Васильевичем, который тоже записался, пришлось даже сейчас идти в караул у ворот штаба. В общем, пока крайняя неразбериха. Хотя фактически все на военной службе, но никто не знает, что делать. В военную форму одеты очень немногие, большинство же носят штатское. Я тоже не имею военной формы, и приходится стоять в своем статском пальто, кепи и полусапожках, еще из Лондона. Какое жалованье нам будут платить, тоже неизвестно, но предполагают, что вместе с кормовыми не меньше 500 рублей в месяц. Это было бы не плохо.

23 ноября. Вот и зима пришла. Снегу хотя нет, но мороз пощипывает, а утром на водоемах и лужах лежит лед в палец толщины. С интересом прочел я вывешенную сегодня декларацию генерала Деникина о целях Добровольческой армии. Теперь я могу быть вполне спокоен, так как дело к восстановлению старого режима не вернется. После разгона большевиков будет созвано Народное собрание, которое выберет наилучшую форму правления. Я лично стою за Федеративную Демократическую Республику, наподобие Северо-Американских Штатов. По-моему, этот образ правления всех больше подходит России. Ведь монархия в России уже чересчур скомпрометирована и приведет лишь к дальнейшим волнениям.

24 ноября. Сегодня в газетах вдруг сюрприз, гласящий, что прошедшая дня четыре тому назад мобилизация не обязательна и что, кто не хочет, может возвращаться по домам. Многие ушли, но я решился остаться и служить дальше идее объединения России и избавлению от большевиков, как доброволец.

Сегодня опять попал на караул, и опять в штаб. В штабе идут теперь приготовления. Ожидается прибытие союзников и отряда добровольцев с Кубани, ввиду чего их хотят встретить как подобает. Сегодня утром было получено сообщение, что в Севастополь уже прибыла англо-французская эскадра. Теперь скоро они будут и в Ялте. Под вечер в штаб привели большевика, где его допрашивали. И тут я заметил, что у этого типа под глазами были синяки, которые, по его словам, посадили ему допрашивавшие его ранее офицеры. Ну с этим образом действия я не согласен. По-моему, если виновен, то хоть предай расстрелу, но не издевайся битьем по морде. Все это пахнет что-то жандармским застенком. Вдобавок это проникает в город и, как немцы говорят, «macht boses Blut» среди рабочего населения. Эту ночь пришлось проторчать в штабе. Все ничего, только беда, что нет военной формы и приходится стоять в статском.