Вооруженные силы на Юге России

И в то же время я увидел нечто такое, от чего холодная дрожь прошла по моему телу. Я увидел налево от себя, по ту сторону озера, группу всадников, скачущих по полю. Трое из них были совсем близко, и можно было различить их костюмы. Впереди скакал человек в матросской форме, как-то неуклюже размахивавший согнутыми руками. Они скакали нам в обход вокруг озера, желая, по-видимому, отрезать нам путь от деревни. Тогда мне показалось, что гибель наша совершенно неизбежна. Я побежал изо всех сил по направлению к нашим и чувствовал, что, в сущности, бегство это напрасно; в горле у меня стало горько, в груди засосало, и я ощущал чувство близкое к тошноте. Силы меня стали покидать.

«Бу-у-бух» — зазвенело у меня в ушах и как бы стукнуло по голове, и затем что-то зашипело и завизжало в воздухе. «Тра-ра-рах» — резко раздалось на ближайших холмах. Неожиданный и внезапный звук этот остановил меня и даже, кажется, привел в себя. Я перевел дыхание и лег на траву. «Бу-убух» — стукнуло и завизжало опять. Я увидел белый дымок, как раз над всадниками. Тот, который ехал вторым, вдруг как-то махнулся в сторону и упал на землю. Его конь один поскакал по степи, другие стали подбирать поводья.

Нам рассказывали потом, что за ночь в тылу нашей деревни расположились два орудия. Они-то и открыли огонь по лаве неприятельской конницы, которая шла в обход нашего левого фланга. Это-то нас и выручило.

Я не только пришел в себя, я чувствовал, что овладел собою, зарядил винтовку и, отстреливаясь, пошел в деревню. Издали было видно, как спешно снаряжался наш обоз. Несколько повозок скакали уже во весь дух за околицу, поднимая облако пыли. В канаве и за заборами залегли наши. Я подошел при общих одобрениях как раз к людям первого эскадрона и лег вместе с другими в канаву.

Уже в первое мгновение можно было слышать, как в разных местах лежащей перед нами степи, на курганах или дальше за ними, одинаково потрескивали отдельные выстрелы. Красные занимали лежащие перед нами возвышенности, но их еще не было видно. Всадники отступили назад и чуть-чуть чернели в далекой степи. Но вот там и здесь в отдалении стали появляться отдельные люди. Несколько мгновений, и как будто из земли показалась на возвышенности их длинная и ровная цепь.

— Здорово идут, — сказал кто-то рядом со мною. — Молодцы, товарищи.

Цепь шла действительно ровно, сплошной лентой, как выравнившиеся дикие гуси летят осенью над русскими сжатыми полями. Стало зловеще тихо вокруг. Только там, на курганах, у кого-то, видно, не выдерживали нервы, и он неуместно тянул затвор, и неуместно трещал отдельный выстрел. Кто-то не выдержал и у нас в деревне и также ахнул.

— Не стрелять, — злобно закричал командир первого эскадрона. — Подпускай их на двести шагов.

Но на двести шагов их не подпустили. Было и все семьсот, когда с правого фланга вдруг сорвался наш пулемет. «Та-та-та» — неожиданно заговорил он, и, вторя ему, стали пачками стрелять наши винтовки и трещать пулеметы.

Цепь остановилась и легла. Потом стали подниматься и опять ложиться отдельные люди. Прошло несколько мгновений, и нестройная линия их начала быстро удаляться назад. Так встретили мы Пасху 1919 года.

* * *