Вооруженные силы на Юге России

Отход марковцев принудил отойти и корниловцев; отвести и 3-ю дивизию. Теперь лишь небольшой район Донбасса занимался армией. На фронте некоторое затишье. На Рассыпную, где стоял 1-й батальон, прибыли два поезда Май-Маевского и генерала Шкуро. Генералы с группой офицеров стояли на платформе и о чем-то беседовали. Со стороны Дебальцева слышна была орудийная стрельба. Оттуда прискакали два кубанца. Генерал Шкуро, выслушав доклад одного из них, возбужденно сказал генерал Май-Маевскому:

— Говорил я тебе, что в лоб нельзя взять Дебальцево!

Вскоре генералы уехали.

«На фронт прибыла кавалерия», — заговорили марковцы с радостью и надеждами. Узнали также, что правее их занял участок Кубанский пластунский полк. Через день узнали о взятии шкуринцами ст. Дебальцево. Надежды стали осуществляться, но… красные атаковали 1-й батальон и пластунов и заставили их отойти на линию ст. Чистяково. Недоумение: Дебальцево занято, а красные продолжают наступать. Марковцы не знали, что шкуринцы пошли рейдом по тылам красных в юго-западном направлении.

19 марта в районе ст. Чистяково сосредоточился весь полк. За пять дней он несколько пополнился, отдохнул.

20 марта ночным налетом группа полковника Наумова в 250 штыков при двух орудиях взяла Рассыпную, а с утра два батальона повели наступление вдоль железной дороги, дошли до Чернухина и только здесь встретили сильное контрнаступление красных, остановленное с приходом всех батальонов.

21 марта полк переходит в наступление, имея четыре орудия и бронепоезд «Дмитрий Донской», и опять неудача, хотя во время боя к нему подошел Донской пластунский батальон. Ночью Донской батальон ушел к селу Ольховатка, где красные перешли в наступление, а с утра марковцы наступали третий раз и в следующий день четвертый, но сломить врага, имевшего четыре бронепоезда, не смогли.

Ночь. Убирают раненых и убитых. Их много. Полк отошел к Никишиным хуторам. Пришлось свести его в три батальона: 1-й и 4-й батальоны слились в один, по 60 штыков в роте; 2-й и 3-й по 30–40 штыков. На следующий день один батальон ходил к Ольховатке, где помог донским пластунам восстановить положение и взять село.

Ольховатка. Она памятна. Там марковцы не могли спасти полковника Булаткина, и он там оставлен. Как только село было взято, стали выяснять его судьбу. Узнали. Полковник Булаткин, упав с лошади, вскочил на сани проезжавшего крестьянина. На повороте он не удержался на них и свалился. К нему подбежали красные. Он стрелял из револьвера, был убит и зверски обезображен. В течение нескольких часов тело его оставалось на улице. Проходившие красноармейцы издевались над ним, били ногами, приговаривая: «Виноват, Ваше Высокоблагородие». Ночью священник похоронил его и, боясь мести красных, уехал из села. Место погребения указал староста. Тело откопали и отправили в Ростов в сопровождении трех офицеров.

В Ростове гроб с останками Героя с вокзала в собор, на последнее отпевание, сопровождали взвод в пятьдесят марковцев из раненных, могущих нести винтовки, и до ста раненных более серьезно. В соборе прощание. Сквозь стекло в гробе едва узнавали бойцы лицо своего доблестного начальника. На кладбище салют: пять ружейных залпов.

С 26 марта по 5 апреля было сравнительно спокойно. Но это не значит, что боевые действия не велись и что та и другая сторона не ожидали внезапного удара.

«Куда пропали кубанцы Шкуро?»

«Мало, очень мало осталось нас!»

Нервничали все. Замечался сильный упадок духа; среди солдат, в большинстве пленных, в особенности. Произошел показательный случай. Красные как-то вяло начали наступление. Против них был выслан взвод в составе трех офицеров и двенадцати солдат с пулеметами «Максим» и «Люис». Когда красные подошли на близкое расстояние, было приказано открыть огонь, но… стрелял лишь «Максим». Тогда командир взвода приказал отходить, а ему ответили: «Г-н поручик! Вы отходите, а мы остаемся». Отошли три офицера и пулемет «Максим», на тачанке которого лежал его убитый начальник, ст. унтер-офицер Бабенко. Сдался также внушавший полное доверие смельчак вольноопределяющийся со своим «Люисом».

С падением духа было трудно бороться. Рядовые выдвигали мотив: «Красных много, нас мало». Уверения, что скоро подойдут новые части, кавалерия и даже танки, о которых носились слухи, не всех утешали. Началось дезертирство. Полковник Наумов, человек прямой и в делах, и на словах, объявил своим: кто хочет сдаться красным, то пусть открыто заявит, он даст тому рубль и отпустит на четыре стороны. Заявлений не поступило.

В самом деле, какую силу представлял собой Марковский полк в начале апреля? В 1-м батальоне немногим более 150 штыков; во 2-м около 90 (в офицерской роте 7 офицеров и десяток солдат); в 3-м около 100 штыков (в офицерской роте 25 офицеров, 5 татар и 10 китайцев; в 10-й 10 штыков; в 11-й до 15 и в 12-й до 35). Была еще сильная команда пеших разведчиков около 100 штыков. Всего до 500 штыков, 25 пулеметов и конная сотня в 50 шашек. И это все.