Воплощение

Пока одноклассники выходили, я сидела на стуле и ждала. Трейс наверняка уже стоит у шкафчика, поэтому мне лучше задержаться, пока Никки не доберётся до него первой. Дальше она справится.

Как только в классе не осталось никого, кроме меня, я достала телефон и написала сестре: «Ты знала, что они отпустили маму?»

Ответ пришёл за считанные секунды. Рекорд для Тессы.

«Да».

«А мне ты собиралась об этом рассказать?» — написала я.

«Да».

Я закатила глаза и отправила новое сообщение: «В этой жизни?»

Она ответила почти мгновенно: «Прости, была занята, Джем. Сама понимаешь: то одно, то другое».

Конечно, понимаю. Думала, что понимаю.

На долю секунды я даже позавидовала сестре. Ей не нужно возвращаться на пепелище жизни с похороненными подругами и воскрешёнными парнями. Ей не нужно находить баланс между школой, тренировками и всей этой драмой, что неизменно сопутствует «нормальной» подростковой жизни. Хоть я и не была нормальным подростком, но должна была притворяться таковым. А меня уже тошнит от притворства.

Скорей бы уже освободиться от всего этого.

Телефон снова звякнул. От Тессы пришло новое сообщение: «Поужинаем? Обсудим всё».

Я ответила: «Да, давай. Позже договоримся».

— Так вот где ты прячешься? — раздался знакомый голос с противоположного конца кабинета.

Я оторвала глаза от телефона и увидела Бена, стоящего в дверях. Он смотрел так, словно никак не мог взять в толк, почему я сижу одна в пустом классе спустя несколько минут после звонка.

— Я искал тебя, — сообщил он, складывая мускулистые руки на груди.

— Что ж, поздравляю, ты меня нашёл, — сказала я и положила телефон на парту.

— Есть какое-нибудь объяснение тому, почему ты прячешься здесь? — спросил он, указывая ладонью на пустой класс.

— Я избегаю Трейса, — прямо ответила я, даже не пытаясь врать. Бен поймёт.

— Я примерно так и подумал. Ну, либо его, либо Снежную Королеву, — добавил он, имея в виду Никки. Его улыбка сошла с лица, а взгляд стал серьёзным. — Ты не возражаешь, если я присяду рядом?

Я кивнула на стул перед собой. Оттолкнувшись от двери, Бен прошёлся между рядами парт, схватил стул передо мной и, не разворачивая, сел на него и сложил руки на спинке перед собой, лицом ко мне.

— Нам не хватало тебя за обедом.

Я слабо улыбнулась, давая понять, что очень признательна, но не особо-то верю в его слова.

— Тоже пряталась? — уточнил он.

— Типа того. — Я тяжело вздохнула. — С каждым днём всё сложнее держаться от него подальше, Бен, — призналась я едва слышно, словно боялась произнести это слишком громко. Боялась признать, что моё решение разорвать все контакты с Трейсом уже даёт трещину. — Это целая миссия, на которую уходят все силы.

— Ты уверена, что это именно то, чего ты хочешь? — спросил Бен, теребя свой пирсинг и устремив на меня пытливый взгляд карих глаз.

— Нет, — не задумываясь, ответила я, потому что не хотела этого. Ни капельки. — Но у меня нет выбора.

Его кадык дёрнулся, словно Бен предчувствовал, что сейчас я поделюсь не самыми лучшими новостями. Он слегка выпрямился и посмотрел мне в глаза.

— Так что же случилось?

— Вчера я встретилась с некромантом.

Живот скрутило в узел, стоило вспомнить наш разговор с Одином.

— И?

Я покачала головой.

— Диагноз неутешительный, Бен. — Я откинулась на спинку стула, пытаясь дать себе достаточно места, чтобы наполнить лёгкие воздухом. — Возможно, что потеря памяти — это единственное, что позволяет Трейсу сохранить рассудок.

Русые брови Бена обеспокоенно изогнулись.

— В каком смысле?

Судя по его растерянному виду, Бен знал о воскрешении не больше меня, то есть по сути ничего.

— Это довольно сложно объяснить, но как я поняла, смерть Трейса привела к тому, что часть его мозга отмерла. Амнезия, независимого от того, была ли она побочным эффектом или своеобразным капризом Никки, по факту стала заслонкой вокруг этой части мозга. Мёртвой части. Она защищает то, что осталось. Но если защита даст трещину, пусть даже небольшую, Трейса мы потеряем навсегда.

Бен дёрнулся от моих слов. Эти новости не хотел слышать ни один из нас.

— Вот-вот, — сказала я в ответ на выражение ужаса на его лице. — В лучшем случае он станет овощем. В худшем — сойдёт с ума.

— Твою ж… Да как так-то?

Он провёл ладонью по лицу, словно пытался стереть образ, вставший перед глазами.

— Это ещё не всё, — продолжила я, решив выложить все карты на стол, пусть дальше сам делает выводы. — Кажется, он начинает меня вспоминать. Он сказал, что я ему снюсь.

Бен выдал ещё ряд ругательств.

— Не то слово.

Я ещё сильнее вжалась в спинку стула, чувствуя себя загнанной в угол и обессилевшей, как сдувшееся колесо.

— И что будем с этим делать, Джем? — спросил он, пытаясь найти на моём лице признаки надежды. — У тебя есть какой-нибудь план?

Я опустила взгляд на свои руки. Нервно ковыряла ногти, потому что сама не знала, что делать.

— Знаю только, что сейчас мне лучше держать дистанцию. — Я посмотрела в глаза Бену. — Ему нельзя меня вспоминать. Нельзя вспоминать то, что случилось. Нужно следить, чтобы он и дальше оставался в неведении. Ради его же собственного блага.

— Я понял, но мы сейчас почти не общаемся…