Воплощение (СИ)

Фабрицио, как уже говорилось выше, был далеко не молод. Постриженный в монахи в двадцать шесть, он уже прослужил Святому Престолу дольше, чем жил на свете до пострига. Крестьяне и горожане в таком возрасте считались глубокими стариками - суровые условия жизни сводили их в могилу вернее прочих опасностей бренного бытия. Аристократы чаще доживали до преклонных лет, да и чувствовал себя Спада пока далеко не развалиной, потому умирать ему, особенно покрывшись язвами, не хотелось. Но - жизненный опыт ему твердил, что там, куда пускать особенно не хотят, как раз и таится то, что увидеть стоит в первую очередь. Да и в первый ли раз ему рисковать собой?

- И вы ещё смеете убеждать меня, что у благодати Господа нашего, творящей чудеса и грязной магии нечистого один и тот же источник? - презрительно скривившись, сплюнул на пол архиепископ. - Хватит переливать из пустого в порожнее, ведите. Я не боюсь - мой Бог и моя вера защитят доброго христианина!

После такого выступления оба руководителя малого ордена экзорцистов спорить не рискнули. Впрочем, несмотря на свои слова, переть буром и в одиночку государственный секретарь не стал: кликнул двоих своих доверенных слуг, а те принесли с собой из кареты папского посланника пару длинноствольных драгунских пистолетов. Вид оружия ещё больше опечалил Франциска и Мартина, но они опять не посмели ничего сказать. Процессия, миновав комнаты, где продолжался обыск, совмещённый с учётом найденного, спустилась в подвал. Подземный ход обнаружился за неприметной дверью - длинный и прямой тоннель, аккуратно обложенный диким камнем и со сводом, подпёртым шахтной крепью. Спада попытался было прикинуть, куда именно ведет ход, но махнул рукой: потом разберётся. Главное - их цель, а тоннель никуда не денется.

Мерцающий свет факелов внезапно высветил каменную кладку, перекрывающую проход. Тупик. Люди остановились. Сухо щёлкнули взводимые курки пистолетов - натренированные помощники разбирались в опасных ситуациях ничуть не хуже их высокопоставленного сеньора.

- Что дальше? - поинтересовался Фабрицио.

- Ещё один шаг, ваше высокопреосвященство, - попросил Франциск.

Стоящий справа слуга без вопросов склонил факел к самому полу, но даже так ни он, ни неполенившийся присесть архиепископ не разглядели ничего, напоминающего проваливающийся пол или иную ловушку.

- Один шаг? - переспросил он. - Ну вот… Дьявол!

Вообще-то священникам не пристало поминать Павшего. Послушникам и монахам за чертыхания старшие товарищи и по губам не постесняются съездить, и на колени на горох на пару часиков поставить “Ave Maria” читать. Однако, в данном случае промашку архипастыря можно было легко простить: не каждый раз глухая стена перед тобой исчезает, сменившись лестницей. Возгласы за спиной заставили архипресвитера резко развернуться на месте - и не сдержать в этот раз уже самого настоящего богохульства. Было отчего: стены подземного коридора буквально в двух шагах за спиной исчезали в плотной туманной дымке. На его глазах один из спутников нырнул в туман - и спустя пару ударов сердца выскочил рядом с тем местом, где вошёл. Оглядел всех выпученными глазами, обернулся назад, попытался потрогать невесомую преграду - и начал часто креститься.

Высокопоставленного церковного чиновника, которому один шаг оставался до красной шапочки кардинала, тяжело было чем-либо по-настоящему пронять. Разудалые студенческие приключения и пирушки, нередко заканчивающиеся поножовщиной в нетрезвом виде. Дуэли, нападения разбойников на большой дороге, после принятия сана - покушения и несколько попыток отравить. Сам себя Спада считал искренне верующим, но видел в этой жизни достаточно, чтобы понять: молись или не молись, а Бог помогает только тем, кто сам себе помогает. И вот, в преклонных годах, Фабрицио в первый раз в жизни захотелось встать на колени и истово взмолиться о помощи и спасении. Ум продолжал настойчиво нашёптывать, что лестница и туман - просто фокус, но из глубины души шла уверенность: всё по-настоящему. Магия, колдовство - и вот он, в самом средоточии этой чужеродной человеку Силы.

Однако, как бы ни был глубок шок, архиепископу быстро удалось взять себя в руки. Особенно помогло наличие откровенно струхнувших подчинённых - в их глазах Фабрицио не мог позволить себе выказать страх или растерянность.

- Спокойно, дети мои! - зычный голос архипастыря, задействовавшего всю мощь своих тренированных длительными проповедями и спорами лёгких, заставил вздрогнуть даже проводников. - Смотрите на меня: разве мне страшно? Разве Господь не защитит добрых католиков от колдовства и нечистого? Уверуйте и ничего не бойтесь, ибо я с вами, а с нами - Бог!

И первым стал подниматься по лестнице.