Воплощенная мечта

Да, легко сказать, вспоминай дорогу. Аня, когда шла от забора, как-то совсем не обращала внимания на дорогу. Были ли там какие-нибудь повороты, перекрестки? В каком месте ей тетка на телеге встретилась? Допустим, это место она еще найдет, потому что телега вроде никуда не сворачивала, по дороге катила, и в городе, когда она с теткой распрощалась, она до вокзала тоже по прямой шла. А вот как дальше забор найти? Помнится, незадолго до того, как ее тетка подсадила на телегу, она посмотрела на часы и отметила, что шла чуть больше часа. То есть от этого места до забора километра четыре-пять неизвестно в какую сторону. Да еще надо дырку в заборе найти, и гаишника этого как-то позвать. А вдруг его там не будет? Задача казалась неразрешимой. Ой, а вдруг Андрюшка домой улетит, а я так и останусь тут? Аньке стало очень страшно.

– Ладно, не переживай раньше времени, найдем как-нибудь, – успокоила ее Татьяна, вернувшись с работы. Хотя сама она была на сто процентов уверена, что никакого ангара искать не стоит, потому что никто ребят назад не отпустит. Но для очистки совести попробовать все же надо.

* * *

И потянулась неделя, дни которой, хоть и не сказать, что как две капли воды, но все же были очень похожи друг на друга. Утро начиналось с гула на улице, такого громкого, что мертвого разбудит. Минут через пятнадцать в комнату входила Татьяна и говорила, что завтрак на столе. На завтрак обычно была манная каша, которую Анька поглощала мгновенно и просила добавки. Потом Татьяна уходила на работу, а Анька оставалась дома. Она читала книжки, играла в игры на мобильном телефоне, иногда готовила что-нибудь на ужин. Но все равно было скучно. Татьяна приходила домой около половины шестого, они ужинали, смотрели телевизор и в девять ложились спать, тем более что ровно в девять отключали электричество. И так каждый день.

Когда Анька услышала гул в первый раз, она не придала этому особого значения. Ну, гудит что-то и гудит. Да и мысли ее тогда были заняты совсем другим. В понедельник она тоже была разбужена гулом за окном, но и тут ее больше занимало, как вести себя с протрезвевшей Татьяной Николаевной, которая вечером велела ей проваливать. Но во вторник, доев добавку каши, она прямо спросила, что это гудит так громко каждое утро.

– Как что, это городской будильник. Будит всех, чтобы на работу не проспали.

– А зачем надо всех будить? Что, у людей своих будильников нет, что ли?

– У кого-то есть, у кого-то нет. Так надежнее. Не проспят – не получат дырки в талоне нарушений.

– А если кому не надо на работу? Пенсионеры там, или школьники на каникулах. Или кто во вторую смену работает?

– Ничего, пусть просыпаются со всеми вместе. Знаешь поговорку: "Рано в кровать, рано вставать, всегда ты готов мечту защищать"?

Анька хмыкнула:

– В такой форме никогда не слышала. Надо говорить: "Горя и хворя не будете знать".

– Не хворя, а хвори, во-первых. То есть болезни. А во-вторых, у вас надо так говорить, а у нас по-другому. Параллельные миры, сама понимаешь. Но вообще-то у вас это как-то приземленно звучит, не призывает к свершениям. Ладно, некогда мне тут с тобой спорить о поговорках. На работу опоздаю – в талоне дырку получу, и к Новому году заказ не дадут.

– А у нас никаких талонов нарушений нет. А за что дырку в талоне пробивают?

– За опоздание, за бумажку, мимо урны брошенную, за детей, оставленных без присмотра, за нахождение в пьяном виде на улице. Счастье, что меня в этот раз не застукали. И еще много за что. Легче сказать, за что не пробивают. Все, я побежала на работу, не скучай.

Во вторник Татьяна сняла с Аньки мерку. Завтра зарплату, наконец, дадут, куплю тебе пальто, чтобы можно было на улицу выходить.

В среду вечером Татьяны в обычное время дома еще не было. Анька уже испугалась, что та пошла с подругами зарплату пропивать. Но нет, в начале восьмого Татьяна вернулась домой с огромными свертками под мышками.

Анька посмотрела на пальто и скривила рожу.

– Я это не надену. Уродство какое-то! И тяжелое как не знаю что. И сапоги страшные и тяжелые. Сами такое носите!

Татьяна была оскорблена до глубины души. Она старалась, выбирала, столько времени и денег потратила, в очереди в кассу сколько простояла, а эта говнюшка нос воротит и хамит. Но вслух Татьяна спокойно произнесла:

– Не знаю, во что одеваются в вашем мире, а здесь все девочки носят такие пальто и не ходят в брюках. Ты не должна выделяться. Представь, что ты шпионка, и заслана врагами разведать наши секреты. Ну ладно, не хочешь шпионкой, представь, что ты артистка, и тебе дали роль. Ты ведь не станешь отказываться, если эта роль будет отрицательная? Даже если это будет роль Бабы-Яги? Так и здесь, ты исполняешь роль местной жительницы. Вот и постарайся исполнить ее как следует, чтобы тебе поверили. А то мы с тобой пропадем.

– Ну, если так, если только как роль, то, так и быть, надену,– согласилась Анька, влезая в пальто.