Вопреки

– На себя посмотри! Лучше бы я был сиротой! – Я даже не успел заметить, что произошло, но хорошо почувствовал, как папина ладонь приложилась с размаху к моей левой щеке. Всё моё нутро задрожало от раздражения и усталости, я чувствовал, как у меня раздуваются ноздри, словно у быка при виде матадора, и как ладони начинают сжиматься в кулаки. Поэтому, не успев придумать ничего умного, я рванул туда, куда глядят глаза.

Я бежал через весь аэропорт, спотыкаясь о чьи-то вещи и перелетая меж людей, лишь бы вырваться из этого душащего меня места. Я понимал, что уже весь персонал занялся моими поисками, а потому, времени было мало, чтобы хоть где-нибудь спрятаться – выйти отсюда мне точно не дадут. Я влетел в безлюдное крыло и пометавшись по коридорам вломился в какое-то служебное помещение, закрыв дверь. Тут меня точно никто не найдёт, и я пропущу самолёт – то, что нужно! Я опустился на пол и уткнулся головой в колени, размышляя о том, что мне делать дальше. Я чувствовал, как несвоевременно к моему горлу подступал ком слёз, но сейчас мне было опасно сокрушаться в истерике, потому что кто-нибудь мог меня услышать. Странно, что еще не объявили по громкой связи, что пропал мальчик и все жаждут его найти, чтобы упечь подальше, а то жить нормально мешает! Или агония пока что не подкинула в папину голову такой вариант?.. Ну ладно, подожду.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда до меня стали доноситься голоса, то у меня уже перестала саднить щека и утихало желание показать здесь всем, кто главный. Я сдаюсь, ты победила судьба! Открывай шампанское и отмечай победу, я не буду больше мешать! Когда голоса стали громче, то я закрыл себе рот, чтобы никто не услышал моего надрывного дыхания и чертыханий себе под нос.

– Чш-ш-ш! – Совсем близко раздались шаги. – Ты слышал?.. – Да я же ничего не делал, что можно было услышать? – Он здесь… – Ну конечно, папино рентгеновское зрение уже давным-давно вычислило моё укрытие, что ж, я поднимаю белый флаг! Браво. Дверь предательски заскрипела и впустила свет, мне оставалось только лишь как ежу свернутся в клубок и выпустить иголки, чтобы от меня отстали. Но была проблема, какие бы острые иголки ёж ни выпускал, папа всегда найдёт перчатки, чтобы взять его на руки. – Ну и чего ты добился? – Я пожал плечами, всё еще пытаясь сползти под куртку для укрытия, когда папа опустился рядом на пол. – Куда делся мой жизнерадостный сын? Что за пессимист вместо него? – Я поднял на папу пустой взгляд, предпочитая молчать и дальше. – Не хочешь разговаривать? Ладно, я не заставляю, но я хочу, чтобы ты уяснил одно раз и навсегда: я никогда не прощу себе, если с тобой что-то случится, а потому, какими бы жестокими тебе не казались мои действия, они всегда направлены на то, чтобы защитить тебя, потому что ты мой единственный сын, ты слышишь, ты у меня один, и я не хочу тебя терять! Почему-то ты очень уверен, что я делаю всё наперекор тебе, что я тебя не понимаю и не уважаю, но это не так. Если бы мне было всё равно на тебя, то сейчас столько людей не ждали бы тебя там внизу, не задерживали бы рейс и не тратили на тебя своё время, этого бы просто ничего не было, и ты бы сидел в своей комнате, играя в приставку, потому что никто бы не предложил тебе поужинать и не докучал бы вопросами как прошёл твой день и чем ты хочешь заняться на выходных. Пойми, для меня ты – целый мир, который я до сих пор узнаю, и готов сделать всё, чтобы познавать этот мир и дальше, так позволь мне это, позволь мне этот мир защитить, а не бросать на произвол. Почему ты записываешь меня во враги, если мы всегда были одной командой? Я никогда не хочу тебе ничего плохого, ты для меня важнее всех!

– Ты врёшь! Вы просто хотите от меня избавиться, чтобы жить нормально со своими будущими детьми и я теперь вне игры! Я вам мешаю, я же вижу! – Краем глаза я видел, как папа переглянулся с Максом, и как последний озадаченно потёр лоб, ожидая ответа на мой бросок.

– Если бы я хотел это сделать, то сделал бы так еще тогда, когда мы только с Мартой познакомились и без твоего ведома. Как видишь, ты все еще с нами, значит я не вру!? Ты мне еще свою мать припомни, чтобы я по сравнению с ней был ещё б'oльшим тираном и деспотом. Я же такой в твоих глазах? – Я помотал головой и потупил взор, я понимал, что обидел папу, но признаваться в этом сейчас не хотел. Конечно я его таким не считаю, и я уверен, что он знает это. – Хочешь отыграть сейчас на мне свой подростковый максимализм? Извини, но время ты выбрал не самое подходящее. Этим нужно было заниматься раньше, когда тебе никто не угрожал, сейчас уже пора хотя бы на время вылезти из пелёнок, если ты хочешь спокойной жизни, а не убегать от проблем. Впрочем, ты можешь оставаться здесь сколько угодно, молчать сколько тебе влезет, если ты до сих пор не повзрослел, но я хочу, чтобы ты знал, что я рассчитывал на твоё благоразумие, но, видимо, я ошибался. Не будем тебе мешать, утопай и дальше в своих обидах! Пошли, – и папа с Максом вышли из комнаты.