Вопреки, или Ты меня не купишь

Я вцепился в перила до белых пальцев и оглянулся, никто ли за нами не идет. Осторожно поправил брюки и чуть прыгнул на пятки — так спадало звенящее напряжение в яйцах. Хотя и ненадолго. Дед предупреждал, что с моим либидо нельзя долго воздерживаться, нужна постоянная партнерша, послушная и горячая. Но я отмахивался от старческих бредней, раз в месяц скидывал — мне хватало, чтобы с ума не сойти. И так я чувствовал себя дерьмом. Казалось, что покойная Валери смотрит сверху и осуждает.

Ничего… Все быстро закончится.

Когда давление в паху немного отпустило, я огляделся.

Рядом был только Егор — он без особого блеска в глазах рассматривал зал справа и холл слева, остальные ребята, что остались этажом ниже, изучали помещение и гостей первого уровня.

Я достал из кармана пригласительные в ВИП-зону, по спине пробежалась лента горячего тока. В ложе будем с женой только мы. Одни. В интимной темноте.

И это пугало до отчаяния. Не выдержу ведь, не сдержусь.

Зал за спиной гудел, будто пчелиный рой. Несколько голосов выделились и стремительно полетели в нашу сторону.

Я оглянулся. По лестнице поднимались двое. Мужчины на первый взгляд — рослые и крупные. Стриженные и крашенные, будто сошедшие с обложки журнала модели. На том, что слева, короткий розовый пиджак и подстреленные брюки, словно ткань села после стирки. Он стучал каблуками красных остроносых туфель и рассказывал спутнику что-то на французском, активно жестикулируя. Второй модник был обмотан шарфом лимонного цвета, сам же пестрил малиновым пиджаком и щеголял желтыми брюками. Наверное, это сейчас модно, но смотрелось не то, чтобы смешно, больше дико. В нашем городке на несколько десятков тысяч жителей покрутили бы у виска, если бы встретили таких попугаев на улице.

Они почти подошли ко мне вплотную, взгляды обоих устремились вперед, и я понял, что бороться буду сегодня не только с собой, а еще и с дикой ревностью.

Нахрена я позволил Флоберу выбрать платье для жены? То-то блондин так хитро улыбался. Крысеныш.

Хорошо, что Есения не знала, куда я мотался днем и как прошла беседа с ее другом детства. Зато Андрэ теперь подберет челюсть, закатает губу и не будет больше засматриваться на мою жену. Иначе я его лишу всего этого великолепия — я оглядел роскошное помещение, заказанное специально для открытия коллекции. Отреставрированный театр сверкал зеркалами и полированным камнем под ногами. Белые перила, будто из слоновой кости, высокие потолки, уходящие в купола, звонкие люстры. Напоминало царский дворец.

Деньги могут все, в который раз убедился я. Или почти все — взгляд метнулся в сторону Есении, и в груди снова болезненно дернулось. Это не объяснить, но меня рядом с ней накрывало каким-то жутким предчувствием. Уже не первый день такое. Сначала я отгонял его прочь, а сейчас прислушался, но стало лишь тяжелее — сердце молотило в ребра, как дурное. Предупреждая меня, что зря я во все это ввязался, что ничего не выйдет.

В кармане мягко задрожал вызов, но я проигнорировал, пошел к жене, перекрыв ее тонкую фигурку для других. Склонившись к ее шее, поцеловал за ухом, вплел пальцы в густую гриву и, собирая мелкую дрожь с ее кожи пальцами, немного развернул девушку к себе.

— Мы опаздываем, Се-ня.

Она испуганно распахнула глаза, губы призывно открылись, горячее дыхание вырвалось вперед и ласково прокатилось по моей щеке. Жена кротко кивнула, но продолжала всматриваться в мое лицо, будто желала многое сказать, но не находила слов.

— Что ты так смотришь? — захотелось спросить, потому что считать ее взгляд не получалось.

— Это ты почему так смотришь? Я веду себя неправильно? Ты хмуришься, стискиваешь губы, сутулишься. Твои челюсти словно пытаются перемолоть зубы. Ренат, я что-то делаю не так? Ты злишься? Мне страшно рядом с тобой, когда ты так… смотришь.

— Я не… — запнулся, теряясь и не понимая, что ей ответить. — Есения, — наклонился к ее уху и, едва касаясь кожи губами, прошептал: — Как думаешь, что происходит с мужчиной, когда на его пальцах кончает красивая женщина?

Девушка шумно втянула воздух носом и пролепетала полушепотом:

— Я не знаю.

Двое любопытных прошли мимо, всячески пытаясь разглядеть Есению. Егор, заметив их взгляды, перекрыл нас с женой собой. Так, чтобы никто не мог глазеть на то, что принадлежит мне.

Я отстранился от Сени, потому что от ее пряного запаха вело, а осознание, что мероприятие затянется на пару часов, мучило. Она меня боится, а я рядом с ней дурею, как мальчишка.

Как я мог так жестоко ошибиться с выбором и выбрать девушку, которую в прошлой жизни и полюбить бы смог? Все дед… Он ведь предложил кандидатуру Волгиной. Да и медицинская карточка Есении была самой чистой по словам Давида. Только Аверин забыл мне сказать, что девушка еще совсем невинна. Не только в физическом плане, но и морально.

Брагина, как молодое вино — игристое, хмельное, ароматное. Его пьешь и не напиваешься. Пьешь и незаметно пьянеешь.