Вопреки. Как оставаться собой, когда всё против тебя

– Это распространенный подход. Но если ты хочешь преобразовать конфликт в возможность укрепить связь с собеседником, нужно разделять прошлое, настоящее и будущее. Когда речь идет о прошлом, легко провалиться в бесконечный водоворот «а он тебе? а ты ему?». Разбор того, что случилось или не случилось в прошлом, или что привело к сегодняшней ситуации, обычно нагнетает напряжение и понижает шансы договориться. Критичный первый шаг – сфокусироваться на том, где мы находимся сейчас, а важнейшая переломная точка вообще лежит в будущем. Чего мы надеемся достичь? К чему мы хотим привести наши отношения? Что нужно для этого сделать, даже если мы продолжаем расходиться во мнениях? Как создать счастливое будущее? Каким мы хотим его видеть для нашей семьи, для нашей команды, для нашей религиозной общины, для нашей сферы деятельности? Смена фокуса не значит, что мы согласны. Она помогает говорить о том, в чем мы согласны, – об общем будущем, которое мы хотим создавать вместе.

– Мне нравится, что ты говоришь о трансформации конфликта, а не о его разрешении. Звучит так, как будто это скорее про связи между людьми. В чем для тебя эта разница?

– Я фокусируюсь именно на трансформации, а не на разрешении конфликта. Для меня последнее – это ощутимый шаг назад, а еще намек на то, что кто-то выйдет победителем, а кто-то проиграет. Как будет разрешено несогласие? Чей вариант будет выбран как «правильный»? На контрасте с этим подходом трансформация конфликта предлагает творческое движение по разговорному ландшафту разных убеждений и мнений. В таком случае есть возможность создать что-то новое вместе. Как минимум мы лучше друг друга узнаем. В идеале мы можем обнаружить возможности, о которых и не догадывались поодиночке. Трансформация конфликта помогает достичь глубокого понимания. Мы видим не только наши точки зрения, но и перспективу, открывающуюся из них. В результате – укрепляем нашу связь, даже если сохраняются разногласия.

– Последний вопрос! В споре я часто ловлю себя на том, что вместо выслушивания другой стороны я, пока молчу, формулирую, что скажу в ответ. Готовлюсь парировать. В то же время меня бесит, когда так делает собеседник! Я же вижу, когда он не слушает. Отвратительное ощущение! Как притормозить в разгар конфликта, чтобы вести себя иначе?

– Основной и, возможно, самый смелый шаг к трансформации конфликта – не только оставаться открытым, но и слушать с намерением расширить свое понимание ситуации. Я верю, и я учу этому своих студентов, самый смелый ответ в трудном разговоре звучит так: «Расскажи подробнее, пожалуйста». И в тот момент, когда мы уже готовы выйти из разговора, сменить тему, парировать, как ты говоришь, – мы могли бы также задать вопрос и выслушать собеседника. «Помоги мне понять, почему это для тебя так важно» или «помоги мне понять, почему ты не согласен с конкретной мыслью». И слушать. Слушать всерьез. Слушать, чтобы понять, а не затем, чтобы согласиться или не согласиться. Мы должны слушать, чтобы понять, так же внимательно, как хотели бы, чтобы выслушали нас.

Отвага и сила, приходящие с болью: интервью с Виолой Дэвис

Я хочу закончить главу моим интервью с Виолой Дэвис. Вы могли видеть ее в фильме «Прислуга», сериале «Как избежать наказания за убийство» или в фильме «Ограды», за который она получила «Оскар» в номинации «Лучшая женская роль второго плана». Виола была первой черной актрисой, собравшей все три престижные премии («Эмми», «Тони» и «Оскар») в актерских номинациях. В 2017-м журнал Time включил ее в сотню самых влиятельных людей в мире.

История Виолы – пример того, как смелость, сопровождающая боль, уязвимость и страх, а также решимость жить с открытым сердцем и любить, приводят к настоящей причастности.

Я попросила Виолу рассказать о том, как все начиналось.

– Я провела три четверти жизни, чувствуя себя белой вороной. Я не вписывалась физически. Я выросла на Род-Айленде среди ирландских католиков, а это белые девочки с длинными светлыми волосами. У меня же была копна жестких кудряшек, темная кожа и другой выговор. Я не была симпатичной. Детство было непростым: жили мы на копейки, как нищие, родитель-алкоголик бил меня.

Я мочилась в кровать до двенадцати или тринадцати лет. Я плохо пахла. Учителя жаловались на этот запах и отправляли меня к медсестре. Со мной все было не так.