Вопреки прошлому

Веронике позволяю пройти, но пока я не решил, что с ней делать дальше. Ну не выставлять же мне её на улицу? К тому же она может неплохо помочь мне, например, заставить Полину ревновать. Не только мне кусать локти ночами от мыслей — спит она или кувыркается со своим нынешним. На мгновение ко мне снова возвращается смесь гремучей ревности с обидой. Хочу пойти в их номер и разобраться с Кириллом: заставить его понять, что он на чужой территории, и что моя женщина скучает по мне точно так же, как и я по ней. А она скучает. Об этом кричит всё её тело, когда мы остаёмся наедине.

— Котя, что это за номер такой тупой? — спрашивает Вероника. — Что это за спальные места такие? Как мы будем делать на такой кровати детей?

— Детей? — спрашиваю я.

— Ну я образно говорю. Я соскучилась по тебе и да, хочу, чтобы ты прямо сейчас подчинил меня себе и вдавил в матрас. Как тебе такая идея? М?

Я с отвращением морщусь и отрицательно мотаю головой. Тоже мне подобрала определение: «вдавил в матрас»… Могла бы напрямую сказать, что хочет секса, уж я-то знаю, что у неё язык без костей. Сейчас я желаю только одну женщину, и я больше чем уверен, что она тоже хочет быть со мной. Вот только как быть с её мужем и ребёнком, я пока не решил. Возможно, малышка единственная преграда из-за которой я пока не рванул туда. Мне не хочется портить психику ребёнка. Всё должно произойти как-то иначе. Полина сама должна принять решение вернуться и обсудить всё с дочерью.

— Тосик, ты серьёзно сейчас? У тебя тут с кем-то что-то было? — выпучивает глаза Вероника.

— Не устраивай драмы! Я тебе не обещал хранить верность. И знаешь, ты зря примчалась сюда. Лучше бы веселилась с друзьями, потому что я не планирую развлекать тебя.

С этими словами я ухожу в душ, чувствуя себя последней скотиной. Стоило Полине снова появиться в моей жизни, и я готов растоптать настоящее. Я же планировал жениться на Веронике… А сейчас понимаю, что просто пытался замазать этой пустышкой огромную дыру в своей душе. Вот только не помогло ни капли — прорвало плотину, и теперь меня терзает на части и тянет туда, где находится женщина, которая нужна мне.

Моя женщина…

Я вспоминаю о том, что вот-вот начнётся праздник для детей, на который Полина непременно придёт вместе со своей дочерью. Сердце судорожно сжимается в груди, и я спешу смыть с себя гель для душа, которым успел намылиться, обтираюсь полотенцем, а затем выхожу в комнату и начинаю спешно одеваться.

— Ты куда собираешься? Не хочешь поговорить со мной? — причитает Вероника.

— На детский утренник иду, смотреть представление Деда Мороза. Вряд ли тебя это заинтересует! — огрызаюсь я.

— Ну почему же? Я совсем не против, если Дед Мороз будет танцевать стриптиз, — хихикает Вероника.

Я закатываю глаза и отрицательно мотаю головой. Не хочу сейчас ругаться с ней и выяснять отношения. Если так хочет пойти на детский праздник, пускай… Будет полезно, если Полина поревнует немного. Возможно, это подтолкнёт её к возвращению ко мне… Или я просто слишком уверен в себе и в том, что «мы» всё ещё существуем?

Мы оказываемся в актовом зале, посреди которого стоит огромная наряженная ёлка. За столиками с детскими угощениями сидят родители со своими малышами. Яркие огни гирлянд сверкают не только на ёлке, но и на окнах. Весь зал переливается разными цветами, и я вспоминаю наш первый Новый год с Полиной. Мы нарядили живую ёлку, которую купили у какого-то бомжа, потому что Поля пожалела его. Огни ярко мерцали, украшая зелёную гостью, которая поначалу казалась мне не самым удачным выбором. Мы с Полиной обнимались и пили шампанское… Мы целовались и утопали друг в друге… И это был лучший Новый год в моей жизни.

Взглядом нахожу её, и сердце пробивает мощный удар, потому что маленькая принцесса, сидящая на её коленях, так сильно похожа на свою очаровательную мамочку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Иномирянин что-то рассказывает девушке, которую я ещё не видел. Кто она? Их подружка? Или его родственница? Судя по её взгляду, нацеленному на него, я отметаю последнюю мысль. Она же сидит и мечтает, чтобы Кирилл раздел её, смотрит такими влюблёнными глазками, что только дурак не поймёт её истинные чувства. А Иномирянин или дурак, или изменяет Поле.

— Тосик, я думала ты пошутил! Что это за фигня?! — тянет меня за рукав и морщится Вероника.

Я отдёргиваю руку и с гневом смотрю на женщину. Хочу рыкнуть, что я не шутил, но на сцену выходит дед Мороз, и свет приглушается. Я намерен подсесть за столик Полины и познакомиться с её дочерью. Хочу лишний раз напомнить бывшей о себе и понять — сможет ли ребёнок принять меня.

— Это же она! — шумно выдыхает Вероника, наверное, проследив взглядом до точки, на которую я уставился. — Но как ты нашёл её? Как узнал о ребёнке?

— О ребёнке? — переспрашиваю я, а дыхание почему-то становится прерывистым, и сердце заходится в груди.

— Что ты имеешь в виду, Вероника? Что я должен был узнать о ребёнке?