Вопреки року (СИ)

Дремавшие в мягком свете Исиля горы дышали умиротворением, спокойствием и непоколебимым, вечным, словно сам мир, величием. Теплый южный ветер гнал по небу легкие облака. Свет звезд то на несколько мгновений мерк, то становился сильнее и ярче. Тьелпэ подал руку жене и, закинув на плечо сумку с инструментами, стал вместе с ней взбираться вверх, к одному из пиков. Тропинка круто петляла, время от времени становясь по-настоящему опасной, но двое нолдор не избегали нехоженых мест. Чуткий эльфийский слух улавливал отдаленный шорох, издаваемый бегущими сквозь густой подлесок зверями, и шелест крыльев филина.

— Я думаю, эта скала нам с тобой подойдет, — в конце концов объявил Тьелпэ. — Она достаточно ровная и скрыта от посторонних глаз.

Ненуэль критически оглядела каменную поверхность и уверенно кивнула:

— Согласна. Давай я нанесу рисунок, а ты надпись.

И оба мастера, поделив участки, приступили к работе. Скарпели и бучарды начали вгрызаться в скалу, оставляя за собой ровные, плавно изогнутые линии, складывавшиеся в тенгвы и в контуры будущих узоров.

Глаза увлеченных замыслом нолдор горели вдохновением, Ненуэль даже что-то тихонечко напевала себе под нос. Минуты бежали вперед, слагаясь в часы, Анар и Исиль не единожды всходили на небосвод, сменяя друг друга, когда наконец выполненная на квенья надпись приобрела свой окончательный вид. Тогда Тьелпэринквар перевел дух и, отстранившись слегка, прочитал:

«Мы народ эльдалиэ. Мы пришли в этот мир по воле Эру Единого до того, как на небо взошли Луна и Солнце, и покинули его через несколько Эпох, чтобы жить дальше. Мы были».

Молодой нолдоран закрыл глаза и опустил голову, прислушиваясь с биению собственного сердца. Или же к голосу будущего? Он вдруг отчетливо представил, как язык аманэльдар, и без того очень мало распространенный среди атани, скоро окончательно сотрется из их хрупкой памяти, как эту скалу, у которой они сейчас работали, укроет время. Однако пройдут сотни, или может тысячи лет, и однажды какой-нибудь пытливый, любознательный человек обнаружит сделанную на неведомом языке надпись и, возможно, даже расшифрует ее. И неизвестно, что тогда случится.

— И произойдет ли это вообще, — закончил он мысль уже вслух и, заметив недоуменный взгляд мелиссэ, поделился с ней размышлениями.

— Кто знает, — подумав, ответила королева нолдор. — Но для эльдар этот срок — лишь миг. Мы обязательно дождемся и увидим, любовь моя.

— Непременно, — улыбнулся Тьелпэ и, посмотрев на супругу с нескрываемой, идущей из глубины существа нежностью, привлек ее к себе.

Рядом с посланием будущему неведомому адану легкой, но твердой рукой нолдиэ была выполнена карта звездного неба. Точнее, того самого участка, куда теперь уходил народ Перворожденных. Под картой угадывались два профиля — нэра и нис, смотревших друг на друга так, как могут глядеть лишь влюбленные. Над их головой сиял Сильмарилл, а под ними еще два. Однако, это были не абстрактные квенди, но сами Тьелпэринквар и Ненуэль.

Нолдоран убрал инструменты для работы по камню в сумку и достал другие, с помощью которых наносил недавно изобретенный им самим итильдин. Полилась Песня, и скоро надпись и рисунок, озаренные светом Исиля, засияли лунным серебром.

— Вот так, — объявил в конце концов Куруфинвион. — Теперь в самом деле пора. Нужно торопиться — скоро отправлять в новый мир нисси и нэри. А мне держать Врата.

— Я же буду делиться с тобой силами, — вновь улыбнулась Ненуэль и, обхватив мужа, обняла его так, как делала это у Эльмен Сарриндэ.

Тьелпэринквар прижал ее к себе в ответ и серьезно заметил:

— Без тебя я бы ни за что не справился — просто не смог бы держать Врата с рассвета и до заката. Поэтому еще раз повторю — что бы я делал без тебя?

Они помолчали, слушая биение сердец друг друга, ибо любые слова в этот миг были бы лишними. Затем оба спустились к пасущимся в полях лошадям и, поседлав их, отправились в путь. Туда, где их ждал народ, готовый отправляться к новой, неведомой пока никому, но такой интересной жизни.

Свежий ветер ворвался в распахнутые ворота главной крепости Химлада, принеся с собой нежный аромат первых весенних трав.

— Мелиссэ! — радостно воскликнул Эрейнион при виде Индилимирэ и, соскочив с коня, кинулся к жене. — Вот и я.

Он крепко обнял ее и, зарывшись лицом в густые черные локоны, прошептал:

— Как же мне там не хватало тебя, эленья.

— Я тоже очень скучала, мельдо, — призналась дочь Тьелпэринквара и, потянувшись, коснулась губами теплых, немного обветренных губ мужа. — Ты видел наш новый дом?

— Да, — охотно подтвердил Эрейнион, — и даже помогал строить его.

Он обнял любимую одной рукой и вместе с ней пошел по тропинке вглубь сада. Тем временем конюхи увели его лошадь в почти опустевшие конюшни. Слышался шорох колес уезжавших к Эльмен Сарриндэ повозок. Звякало на ходу оружие сопровождавших их стражей.

Гил Галад продолжал: