Вопреки року (СИ)

Он ухмыльнулся, вспомнив, как жена, не сразу запомнившая имя их сына, долгое время звала его просто «мелким», и поднес малышку к окну. Налетевший ветер охотно растрепал ее темные кудряшки. Эльфиечка заулыбалась, потянулась за скользнувшим по щеке серебристым лучом.

— Но и не простым, — вставила Лехтэ. — Варианты типа «Рене», «Истимэ» или «Калимэ» сами по себе звучат неплохо, но с ней совершенно не сочетаются.

— Согласен, — подтвердил Курво и вновь поглядел на дочь: — Хочешь пить?

Малышка, совсем недавно поужинавшая, от предложенной воды отказалась, поэтому отец вновь поднес ее к окну, приподняв так, чтобы ей был виден кусочек сада и усыпанное звездами небо.

Куруфинвиэль вглядывалась, и на лице у нее ясно читался восторг. В глазах отражались звезды, и Атаринкэ заметил:

— Кажется, словно на саму вечность смотришь.

Он вздрогнул от пронзившей сознание мысли и посмотрел на жену. Та отложила инструмент в сторону и поглядела на мужа.

— Айринэль, — прошептал он, глядя любимой в глаза. — Так ее теперь будут звать.

— «Вечность», «роса» и «звезды»? — расшифровала Лехтэ и одобрительно кивнула. — Что ж, так у нас еще никого не называли. Да и звучит красиво.

— Благодарю, — ответил Курво и вновь не удержался от довольной ухмылки. — Рад, что ты одобряешь.

Он посмотрел за окно, туда, где, укрытые ночными тенями, виднелись поля, и ему вдруг показалось, что он воочию видит, как их с Лехтэ дочь, уже немного подросшая, легко бежит, рассекая грудью травы и обгоняя ветер. Она становится все старше и старше, свет в небе меняется, делаясь сиреневым, и уже совершенно взрослая Айринэль поднимается на скалу, и ее окутывает густое серебряное сияние. Она сама в этот момент становится похожей на звезду, взошедшую на небосвод.

Искусник шумно выдохнул, возвращаясь мыслями в покои, и Лехтэ спросила:

— Ты что-то видел?

— Возможно, — ответил муж.

С минуту он молчал, собираясь с мыслями, а после начал рассказывать. В конце концов, он просто распахнул осанвэ и показал все любимой воочию.

— Кто знает, правда ли это, — тихо проговорила в ответ она, — или просто наши мечты. Но если да, то тем более интересно будет посмотреть, какой она вырастет, наша дочь.

— Ты права, — кивнул Курво. — Мы просто подождем.

Лехтэ встала, убрала инструменты в ящик, и вся семья отправилась гулять в сад. Куруфин шел, любуясь игрой света в листве деревьев, и думал о том, что лучшее, что он создал, это все-таки не защитная установка, не Эльмен Сарриндэ, а дети.

«И это правильно», — подвел итог размышлениям он и, обернувшись к любимой, поцеловал ее.

— Сколько весен прошло с тех пор, как отплыл Арафинвэ?

— Кажется, сорок девять. Но я не уверена. Я теперь ни в чем не уверена, атто, — тихо произнесла телерэ.

Эарвен и Ольвэ стояли у основания длинной песчаной косы и, не отрывая глаз, заворожено наблюдали, как море раз за разом накатывало на берег, оставляя после себя пышные белые шапки. Окутавшее их молчание казалось весомым и каким-то тягучим. Наконец, дочь снова заговорила:

— Есть какие-нибудь новости из смертных земель?

— Да, — подтвердил отец. — Народ квенди начинает собираться у Эльмен Сарриндэ. Города и села, построенные Перворожденными, пустеют. Вот-вот переправится через Врата первая группа воинов, потом отправят обозы, следом пойдут мастера, а после настанет черед нисси, нэри и детей. Скажи, ты действительно решила навсегда расстаться с Арафинвэ?

Эарвен вздрогнула ощутимо, всем телом, и посмотрела на отца острым, немного больным взглядом. Тот безжалостно продолжал:

— В Амане останется очень мало эльфов— не более полусотни нолдор, около ста телери вместе со мной и Эльвэ, да ваниар, которые не мыслят свою жизнь без песен у тронов валар. Но и они не все — часть их во главе с Ингвионом и его женой все же отправились в Белерианд.

— А сам Ингвэ?

— Он не покинет Аман. Теперь его сын предводительствует народу золотоволосых. Но Ингвион не король королей — он принес клятву верности Тьелпэринквару.

— Вот как? — глаза Эарвен округлились от удивления.

— Да. Он сказал — заслуги их несравнимы. Он склонил голову перед тем, кто сделал квенди несравнимо больше.

Из груди дочери Ольвэ вырвался шумный вздох:

— Что же теперь будет с Аманом?

Ее отец с печалью во взоре покачал головой:

— Я не обладаю даром предвидения, но здесь могу сказать. Очень скоро лишь те земли, что озарены светом возрожденных Тельпериона и Лаурелин, станут пригодны для жизни, а это не так уж и много — Тирион и Валимар. Только свет Древ будет поддерживать гармонию и связывать квенди со своей землей. Все, кто покинет их пределы, быстро истают и станут тенями, как и сказал Тьелпэринквар.

— Удручающая картина, — вздрогнула Эарвен.