Вопреки себе (СИ)

— Мне нужно поговорить с тобой… — тихо ответила француженка и театрально взмахнула накрашенными ресницами, словно заводная фарфоровая кукла.

— Как ты попала сюда? — всё ещё недоумевал Александр.

— Разве мы не опаздываем? — осторожно вмешался Алексей.

Чёрт, им ведь действительно нужно спешить, пока не встало солнце! С трудом подавив судорожный вздох и нарастающее раздражение, Александр обернулся к кузену.

— Ты не оставишь нас на несколько минут? Я недолго, обещаю.

Алексей согласно кивнул и покинул карету, оставляя Алекса и Жаклин наедине. Едва закрылась дверца кареты, как молодой граф обрушил на любовницу суровый взгляд синих глаз, сверкнувших в полумраке, словно два узких лезвия.

— У тебя есть пять минут! — холодно бросил он. — Но если это срочное дело вполне могло подождать пару недель, я буду очень недоволен! Тебе прекрасно известно, как я не люблю, когда за мной шпионят!

— Хорошо-хорошо, — торопливо закивала Жаклин, — Тогда я сразу перейду к цели своего визита. Надеюсь, это послужит мне оправданием. Алекс, я… беременна.

Александру показалось, что он внезапно получил удар под дых. В первый миг он даже подумал, что ослышался. Когда же смысл слов девушки окончательно дошёл до его сознания, красивое лицо графа побелело от ярости.

— Значит, беременна? — спокойно, даже слишком спокойно произнёс он. — А ты помнишь, что я предупреждал тебя о нежелательных последствиях?

— Ты называешь нашего ребёнка «нежелательным последствием»? — преувеличенно пылко воскликнула Жаклин. — Но ведь мы оба виноваты в этом!

— Хватит играть, Жаклин! Здесь не театр и публики нет! — холодно отрезал граф. — Мне казалось, что я выразился достаточно ясно, когда говорил, что сразу прерву наши отношения, если ты вздумаешь шантажировать меня ребёнком!

— Но я этого вовсе не планировала, дорогой! — в отчаянии заломила руки француженка, пытаясь оправдаться. — Это случилось в то время, когда я неделю жила в этом доме, после твоего ранения, ты помнишь? Мы оба тогда были немного не в себе, я признаю, что забыла об осторожности, но…

— Но — что? — саркастически усмехнулся Александр. — Только не нужно делать из меня идиота, и говорить, что ты не планировала забеременеть! Я давно вышел из того возраста, когда верят в подобные женские сказки. Ты сделала это намеренно, хотя и знала, чем всё закончится. Так что, не обессудь, но между нами всё кончено!

— Но… Алекс… — беспомощно пролепетала девушка, судорожно хватаясь за рукав его сюртука. — Я… что же мне теперь делать? Если о ребёнке узнает директор театра, я мигом окажусь на улице! Я думала, что мы сможем… Это ведь твоё дитя… наше…

Голос её сорвался и голубые глаза Жаклин вмиг наполнились слезами, которые тут же хлынули потоками по её щекам, оставляя черные следы от поплывшей краски. Жалобные всхлипывания, вид униженной и поруганной невинности, всё было направлено на то, чтобы разжалобить его, заставить действовать так, как нужно ей.

Но Алекс никогда не доверял женским слезам, а особенно — слезам актрисы, привыкшей выдавать любую эмоцию в течение минуты по приказу режиссёра. Слёзы любовницы не обманули его, он видел её насквозь: Жаклин спланировала беременность заранее, рассчитывая получить пожизненное содержание для себя и ребёнка. И хоть материальная сторона вопроса его не слишком волновала — уж одного бастарда он мог вырастить легко — его бесило то, что его ставили перед фактом. Он никогда не хотел иметь детей, и ему не нравилось, когда его пытались заманить в ловушку.

Однако, при виде беспомощно вздрагивающих плеч девушки, её мокрых щёк и слипшихся от слёз ресниц в нём всё же шевельнулась жалость. Он знал, что Жаклин действительно любит его… на свою голову. Было ясно, как день, что именно заставило её пойти на такой рискованный шаг — попытка оставить его при себе любой ценой. Но, на что она рассчитывала? Француженка знала, что Александр её не любит, так что её расчёт был не на любовь. Видимо, рассчитывала она на его жалость, и в этом не прогадала. Что ж, она знает его лучше, чем он думал!

— Хватит давить на моё чувство долга, Жаклин! — недовольно сказал граф. — Я не куплюсь на твои уловки. Я вовсе не так сентиментален, как тебе кажется.

— Неправда… — прошептала девушка, жалобно глядя на возлюбленного. — Ты — самый благородный, самый…

— Довольно! — оборвал её граф. — Послушай, сейчас я очень спешу, мне нужно покинуть город на некоторое время. Так что договорить нам придётся позже.

— Когда? — тут же встревоженно спросила Жаклин. — Я так боюсь, что директор вышвырнет меня из театра!

— Что это вдруг? — удивился Александр. — Ведь ему ещё ничего не известно, да и срок у тебя слишком маленький, чтобы заметить.

— Вчера утром я упала в обморок на репетиции… — снова опустила глаза Жаклин. — Ну… он и заподозрил.

— А ты, конечно, не смогла развеять его сомнения? — недоверчиво сощурился молодой человек. — Кому, как не тебе уметь виртуозно обманывать начальство?