Вопреки (СИ)

Резко поток сознания замер вместе с этой пощечиной. В ушах зазвенело. Блондин шумно выдохнул. Медленно его руки поднялись, легли на спину кукольника. Медленно сжались пальцы, вцепляясь в легкую ткань. Парня слегка затрясло. Он спрятал лицо на плече Сасори. И внезапно его прорвало. Как не прорывало еще никогда в жизни. Время утратило рамки. Осталась только медленно выходящая со слезами боль, сильные руки, поддерживающие его, заполняющее пустоту внутри тепло тела рядом. Чтобы построить новый мир внутри себя требовалось много времени. Чтобы восстановить пошатнувшееся осознание реальности тоже. Но в объятиях кукольника он знал, что у него есть шанс это сделать. Знал, что сможет. Когда-нибудь. Дезинфекция ран.

- Больно... Больно... – вырвался тихий шепот. Рука скользнула на грудь, впиваясь в кожу. Там, где под рукой с острой болью билось сердце. Но оно билось. Билось и любило. Любило, не смотря ни на что. Любило на грани безумия.

Все, что мог сделать Сасори – прижать Дея крепче к себе. Чтобы тот не мог двигаться. Чтобы не мог думать ни о чем, кроме его рук, обнимающих его так крепко, как это только было возможно.

Они сидели так почти до утра. На улице уже начинало светать, когда Дея хотя бы немного перестало трясти. Слезы кончились.

- Прости...

Слова сорвались с губ сами, едва ли блондин слышал их сам. В голове остались лишь две мысли. Первая – он чертовски устал. Как будто бы сбегал в ад и вернулся обратно, оставив там часть души. И вторая. Он знал, что Акасуна останется рядом. Неважно, что он будет при этом думать, главное – он не уйдет никуда. Он знал это. И этого было достаточно. Вокруг этого можно было строить новые миры.

- Ничего, – вздохнул Сасори в ответ. – Ты просто устал. День был... невыносимый.

- Невыносимый... – эхом повторил Дей. Даже это было слишком мягким обозначением того, что произошло. Но сейчас это было неважно. Все было неважно. Как стало вдруг неважным в тот момент, когда он увидел руку Сасори.

- Твой голос. Ты тоже устал.

Рукой, которая все еще была зажата между ними, он надавил на грудь кукольника. Они вместе упали на подушки.

- Спи.

Но Дей знал, что он не уснет без него. Впрочем, это было наименьшей из проблем, если требовалось только отключиться. Он отпустил течение мыслей, позволив пустоте вновь заполнить голову. Его сознание медленно уплывало, и вместе с этим он чувствовал, как расслабляется кукольник. Этого хватило. Уснули они почти одновременно.

Когда Акасуна открыл глаза, на улице вовсю светило солнце. Правда, далекие тучи на горизонте предвещали скорый ливень. Дей не спал. Он лежал рядом все еще в его объятиях и через его плечо смотрел в окно пустым взглядом. Казалось, мыслями он был далеко отсюда.

- Привет, – тихо сказал кукольник. – Давно не спишь?

Он устроился чуть удобней. Рука тут же напомнила о себе тупой болью, но Акасуна заставил себя забыть об этом. Блондин перевел на него взгляд, помедлив с ответом.

- Два часа. Как ты? – тихо спросил он, легко пробежавшись пальцами по бинту.

- Я в порядке.

Сасори замолчал, вглядываясь в лицо подрывника. Наконец, он все же спросил:

- А ты как? Вчера ты... был немного не в себе.

На губах блондина мелькнула усмешка. Он отвел взгляд.

- Не в себе, говоришь... – его голос был непривычно тихим. Без тени эмоций. Но вряд ли он сам знал об этом. – Нет больше меня...

С губ сорвался вздох. Он снова посмотрел на Акасуну. Поднял руку, проведя кончиками пальцев по его щеке, и опустил обратно. Его руки были ледяными.

- Но если ты будешь рядом... я научусь с этим жить.

- Ты говоришь ерунду, – слегка нахмурившись, сказал Сасори. Он взял подрывника за руки и прижал ладони к своей шее. – Ты всегда будешь взбалмошным хитрым маньяком-пироманом. А я всегда буду поблизости. Тебя одного оставить невозможно. Вечно ты влипаешь в истории.

Дей улыбнулся уголками губ.

- Да... наверное...

Он прикрыл глаза, сосредоточившись на равномерном биении пульса под своими пальцами. Акасуна позволил себе немного расслабиться. Дей был бледный, все еще вымотанный, но хотя бы немного успокоившийся.

- Поспи еще. Если хочешь, занавесим окно...

- Нет, – перебил блондин, эхом отзываясь на его слова, не отрывая от него взгляда. Он спал не больше трех часов, но этого хватило, чтобы больше не пожелать закрывать глаз. Пошатнувшееся самосознание во сне рисовало картины, которые невозможно было рассказать словами, но которые наводили ужас, пробирающий до самой сути.

- Тогда поговори со мной, – тут же сказал Сасори. Он не хотел снова видеть пустоту в голубых глазах. – Непривычно находиться с тобой в одной комнате и при этом в гробовой тишине.

“Будто это не ты... или тебя нет”, – подумал он, но вслух благоразумно произносить не стал.

- Хорошо... О чем?

Рука Дея соскользнула на грудь Акасуны. Теперь его сердце билось прямо под ладонью блондина. Этот стук его успокаивал.

- О чем угодно…

“Например, о том, что вчера такое произошло... О том, что сказала эта синеволосая гадина…”

- Например, о...

“О том, что погода хорошая. О том, что пора бы уже выгнать чернушку... О том, что пасхальный кролик – извращенец... О том…”