Вопреки судьбе (СИ)

Получалось плохо. Азирафаэль до сих пор не пришёл в себя. Даже будучи исцелёнными, ожоги продолжали разъедать его сущность, словно адское пламя разорвало какие-то невидимые скрепы в его душе. Он слабо вздрагивал, короткими, неглубокими всхлипами набирая воздух; Кроули чувствовал эти болезненные вздохи, каждый — словно последний. Пожалуй, их он чувствовал даже лучше, чем своё собственное, ноющее от усталости и святых ожогов тело. Чувствовал — коленями, на которых лежал головой и плечами едва живой Азирафаэль. Всем своим естеством, из которого выскребал сейчас последние крупицы Силы, с отчаянием обречённого вливая их в замершую за шаг до распада душу ангела. Азирафаэль держался. Всё ещё держался, всё ещё дышал, позволяя Кроули исцелять те раны, которые отразились на физической оболочке, и удерживать от углубления те, что проникли в самую суть стража Восточных Врат. Но по его телу то и дело прокатывались волны мучительных судорог, а из-под плотно сомкнутых век беззвучно текли слёзы. Даже во сне ему было больно…

— Не прощщщу, — сдавленно прошипел Кроули, чувствуя, как сводит губы от слепой, выкручивающей внутренности ненависти. Стиснул зубы, напоминая себе, что не имеет сейчас права тратить силы на бесплодную злость. И, опустив фляжку почти к самым губам Азирафаэля, начал медленно наклонять её.

Тихо, сдавленно зашипел, когда первые сорвавшиеся капли упали в страдальчески приоткрытый рот. И полчаса назад он собирался это выпить? С помощью этого надеялся избежать новой боли?! Он чувствовал, как скрутившийся в груди страх медленно раздирает его на сотни тонких ленточек. Лучше уж вечный плен. Бесконечное плавание в кипящей сере. Ежедневное расчленение с последующим сжиганием. Что угодно — только не это. Теперь он понимал, за что его так ненавидит Хастур. И остро жалел, что не может вернуться на полгода назад и найти другой способ защиты.

Что угодно…

— Пей, Асссирафаэль… — отчаянно простонал он, с содроганием следя за тонкой прозрачной струйкой. — Глотай, Сссатана тебя побери! Ну пожалуйсссста!

Лишь сейчас, когда уже поздно было переигрывать, он сообразил, куда потечёт святая вода, если Азирафаэль не сделает глотка. Не то чтобы у него был выбор… Но ведь Азирафаэль, наверное, не умер бы сразу, если бы он на пару минут переложил его на пропитанную Скверной землю? Или?..

Кроули со свистом втянул воздух. Сколько помещается в рот среднестатистического человека? Сколько он уже влил в Азирафаэля? Он невольно затрясся, чувствуя, как ползёт по позвоночнику болезненный холодок. Фляжка в руке тут же едва заметно заплясала. Струя повторила её движение, и Кроули прерывисто вздохнул, замирая и боясь шевельнуться. Только и успел, что поднять руку, останавливая поток воды. Но чем это поможет, если…

Он беззвучно застонал, глядя, как упавшая на щёку Азирафаэля капля слабо дрожит, словно раздумывая, в какую сторону скатиться. Потом, вместе с его облегчённым вздохом, скользнула к приоткрытым губам ангела.

Кроули почувствовал, что его трясёт. Он не был уверен, что ему хватит решимости наклонить смертоносную фляжку ещё раз. Даже если от этого будет зависеть жизнь Азирафаэля. Даже если…

Азирафаэль едва слышно застонал, бессознательно хмуря светлые брови в гримасе страдания. Мучительно сглотнул. И, после короткой, остановившей сердце Кроули паузы вздохнул уже свободнее, без страшных захлёбывающихся хрипов.

Демон измученно всхлипнул, с бессильной тоской вспоминая свои чудесные резиновые перчатки. И, до крови закусив губу, вновь принялся капать святую воду в приоткрытые губы ангела.

Он старался не думать о том, что будет, если фляжка опустеет раньше, чем Азирафаэль придёт в себя. Что будет, если он вообще не очнётся. Его познания в лечении проОклятых ран ограничивались пониманием того, что Адский Огонь для ангелов смертелен. Насколько именно? Как глубоко Скверна поразила Азирафаэля? Сделал ли он ему лучше, залечив страшные, покрывающие все тело ожоги, или только ускорил распад его сущности? Он не знал. Ничего не знал, кроме того, что святая вода — единственное, что действительно может спасти Азирафаэля. Единственное из того, что доступно ему.

…И кажется, это действительно работало. Слабое, с влажными хрипами дыхание ангела успокаивалось, становилось легче, свободнее. С искажённого мукой лица медленно уходило напряжение, разглаживались страдальчески сведённые к переносице брови.

Кроули остро пожалел, что не догадался сделать этого сразу. Потратил драгоценные минуты на попытки самостоятельно залечить раны. Чего бы ему стоило вспомнить о чёртовой воде раньше!

Он тихо зашипел, чувствуя, как кипит внутри злость на себя. И тут ж резко замолчал: Азирафаэль, глубоко вздохнув, шевельнулся на его руках, слабо морщась сквозь сон. Кроули только и успел, что торопливо поднять флягу, не давая очередной капле сорваться вниз, туда, где уже не было губ Азирафаэля.