Вопреки судьбе (СИ)

Он едва заметно запинался на словах, и даже не приглядываясь, Кроули видел, какая крупная дрожь колотит ангела. И понимал, слишком хорошо понимал, что происходит. Скверна не просто душит Азирафаэля — она буквально убивает его, стремительно высасывая из него силы и жизнь через закованные в прОклятый камень ноги. Ещё несколько — часов? Минут? Ещё немного времени, и Азирафаэлю действительно будет всё равно, пытают его или лечат.

…Но причинить ему боль всё ещё можно. Кроули медленно, прерывисто вздохнул, пытаясь справиться с рвущей крыло агонией. Пытаясь хотя бы не дёргаться в своих каменных оковах, дать ране хоть немного поджить… И, сам чувствуя, какой жуткой выходит ломающая губы улыбка, с ненавистью прошипел:

— Попробуй только прикоссснуться к нему, сссволочь! Ты ошшшибссся один раз, и сейчассс ошибаешшшься. Один шшшаг к нему, и мы оба трупы, ясссно тебе?

Азирафаэль слабо вскрикнул. Понял, о чём речь? Или просто испугался такого исхода? Кроули было сейчас всё равно. Боль туманила сознание, мешала связно размышлять. Не глушила злость — только делала её более страшной, бездумной. Он оскалил зубы, смеясь одновременно от ненависти и дробящей кости мучительной агонии, и поймал себя на беспечной мысли, что, и впрямь, почти готов сделать это. Азирафаэлю осталось… Немного ему осталось, в общем. А если он убьёт Хастура, то у Азирафаэля будет демонический меч. И им, на крайний случай, вполне можно…

Он запнулся на этой мысли. И, содрогнувшись, опомнился, выныривая из алого омута бешенства и запоздало понимая, что чуть было не натворил. Грудь тупо заныла, почти наяву ощущая боль от разлетающихся святых осколков. Кроули почувствовал, как к горлу подкатывает дурнота. Нет, сейчас он этого точно делать не будет.

…Тем более что Хастур, застыв, таращился на него со злобой и страхом, и даже сидящая в его седых волосах жаба, кажется, стала более блёклой.

— Т-ты блеф…фуешь, — запинаясь, неуверенно пробормотал он, непонимающе шаря глазами по его одежде в поисках неведомого ему оружия.

Кроули зло усмехнулся, чувствуя, как ноют порванные губы.

— Ты повторяешшшься, приятель… Проверь, хочешшшь? Азирафаэль, не бойссся, будет… больно, но быссстро.

«Нет, для Азирафаэля не быстро», — мысленно поправился он. Если только он не сможет одновременно материализовать свой (ну ладно, не свой, трофейный) меч так, чтобы тот… Ч-чёрт, нет-нет-нет, только бы это не понадобилось!

— Успокойся, ты, психопат! — перепуганно взвыл герцог Ада, в панике шарахаясь ещё на шаг в сторону. — Я тебя не боюсь! Заткнись и лежи молча, тебя будут судить, может, пощадят, если будешь вести себя правильно.

— Меня не пощщщадят, даже есссли я приползу к Вельзевул на коленях, — прошипел он в ответ, с трудом сдерживаясь, чтобы не заскулить от боли. Он всё ещё не видел выхода. Ничего, кроме способа убить их с Азирафаэлем быстрее, чем могли придумать его бывшие повелители. Даже хуже: Азирафаэля — без гарантии. Меч в субреальности под правой рукой, рука зажата в камне, ангел — слишком далеко… Он даже не мог быть уверенным, что сможет материализовать клинок, не то что метнуть его с достаточной точностью.

Хастур молчал. Смотрел на него с ненавистью, сопел — но проверять реальность угрозы не решался.

Подойти к нему — не решался тоже. И Кроули был счастлив этой, пусть даже совсем краткой, передышке. Боль не стихала, но постепенно становилась глуше, терпимее. Его собственная сила подчинялась неохотно, с трудом перетекая по превращённым в камень конечностям. Но дёргающая нестерпимая агония постепенно превращалась в глухое жжение, а мысли прояснялись. И он судорожно перебирал все приходящие в голову варианты спасения — глупые, наивные, нереальные, слишком опасные, снова глупые… Перебирал, отчаянно пытаясь найти хоть малейший шанс для них до того момента, когда Хастур опомнится и примется за второе крыло.

…Наверное, именно поэтому он не сразу заметил, что трясущийся в ознобе Азирафаэль уже несколько минут молчит. Не умоляет Хастура проявить милосердие, не уговаривает его самого пожалеть себя… Кажется, больше даже не дрожит. Только сидит, беззвучно шевеля губами и отчаянно глядя на него. И, похоже, пытается что-то сказать ему. Жаль, что он никогда не умел читать по губам…

Кроули неловко дёрнул плечом, пытаясь хоть немного ослабить давление проклятого камня и дотянуться до застрявших где-то в пальцах остатков своей силы. И тут же невольно вскрикнул, потревожив крыло. Сжался, тяжело дыша и жмурясь от вновь безжалостно прострелившей до самых лопаток боли.

И, словно это разорвало какую-то колдовскую сеть, Хастур потряс головой и, зло кривя губы, вновь шагнул к нему. Кроули только бессильно дёрнулся. И, ещё раз с отчаянием взглянув на бледного, непривычно решительного Азирафаэля, отчётливо понял: тот действительно что-то придумал.

И с содроганием осознал, что сейчас ему, кажется, придётся сыграть роль отвлекающей приманки, чтобы дать ангелу время… На что?

--------------------------