Вопреки женской логике

— Не знаем мы таких, вы таки тут ходите, ходите, а мы таки принимай, и принимай. А главный вахтовик запретил чужих пускать, пароль назови, пущу тогда, а пока не могу. Указявочка, знаете ли, — ехидно пробормотал вахтер, а Лавров скрипнул зубами, ощущая поднимающееся раздражение из глубин своего нутра.

— Мне к Гавриилу по срочному делу! — гаркнул парень, подскочив ближе к воротам, отчего нос мигом исчез в маленьком проеме от заслона.

— Фаечка! Фаечка! Беги скорее сюда, ой вэй, что делается, благородного еврея посреди бела дня в Раю убивать собрались! Фаечка неси быстрее Ветхий завет, молитву мне читать будешь!

Гордей вновь закатил глаза.

— Иззичка, ты, что таки несешь? Какой Ветхий завет, у нас давно все по Новому! — возмутилась какая-то женщина, а затем в заслонке показался уже другой нос, чуть длиннее прежнего, но не менее любопытный. — Ой, вэй, ты, что дурак старый мальчика у порога держишь? Пригласи немедля, чаю испить, хумус поесть, посмотри-таки какой тощенький, не кормят, поди, совсем!

— Фаечка, но он даже без торта! И пароль не знает, а у нас запрет!

— Какой запрет, голова твоя дурья, к Гавриилу идет на консультацию, пропуск выпиши и отстань от мальчика. Иди-таки чаю завари и бабку Гульнару позови, пусть пирожков принесет, — за вратами вахтер ворчливо загремел.

Ворота задребезжали, пение птиц усилилось, откуда-то на голову парня посыпались белые лепестки и перья, отчего он чихнул, прикрыв глаза, а когда открыл, перед ним стояла низкорослая дородная еврейка, с черными густыми волнистыми волосами, убранными под платок.

— Ой, вэй. Какой хороший мальчик пожаловал. Щас Тетя Фаина тебя накормит, напоит, а потом восвояси отпустит, забегай, забегай, — махнула пухлой ручкой дама, Гордей даже возразить не успел, как эта ручка с неожиданной силой обвила пальцами его запястье, втягивая его внутрь.

Ворота с хлопком закрылись. Оглядев белоснежные улицы, с нависающими точно белая сахарная вата облаками без больших домов впереди, парень моргнул, а затем осознал, что находится в приграничье первого неба под названием Луна, где проживали те, кто исполнял долги и обеты, какие неважно, главное исполнительность. Он уже видел, как из небольшого белоснежного коттеджа с белым заборчиком выскочила горбатая, сморщенная бабушка в ярком платке и украшением из золотистых монеток, потрясая клюкой, заорала на всю улицу на непонятном языке мелкой шпане, играющей в догонялки вокруг столба:

— Ильдар, гиляли!

Пыхтящий судорожно парнишка остановился, пытаясь привести в норму дыхание, и отозвался:

— Бабуль, отстань!

— Ильдар! — взвилась бабушка, бодро поскакав в сторону бросившихся наутек детей, тряся клюкой, прямо через идеально постриженные газоны, пугая пролетающего мимо серафима, который чуть не встретился со столбом собственным лицом, в испуге дернувшись в сторону.

— Пойдем-пойдем, купидончик, сейчас бабуля Гульнара внучка домой кушать загонит и нам пирожков принесет, — поторопила его Фаина, потянув к одному из таких же коттеджей.

— А как мне до второго неба-то добраться? — спросил озадаченно Гордей, прикидывая, сколько же ему добираться до центра, где находился портал на второе Небо. Озадаченная женщина вытерла руки о фартук, а затем произнесла:

— А, таки оно же просто. Небесная электричка тебе в помощь. У нас тут автобусы после полудня не ездят, разве что кто в город соберется, но это вряд ли, — махнула она рукой, ступая на дорожку, а Гордей, вздохнув, понял, что придется задержаться, но уточнил:

— И когда электричка? — спросил осторожно, по сочувствующему взгляду поняв — не скоро.

— Завтра утром, мальчик мой, завтра утром, — улыбнулась Фаина, а купидон застонал, уже пожалев, что вообще решился сюда придти.

Глава 5 — Бюрократия — тормоза любого прогресса

Ровно в 7:45 утра по местному времени, Гордей Лавров ждал электричку, которая отвезла бы его в самое сердце первого неба, из которого был портал на второе, где проживал Гавриил и других архангелы. В дорогу парню насобирали кто, что мог, а точнее все что могли. Пирожки, пироги, варенье, печенье, форшмак, солянку и бутерброды. Пытались налить в баночку борща, но и без того перегруженный купидон в ужасе заявил, что скорее помрет от переедания, чем доберется до нужного места. Уговоры и ухищрения сунуть банку в набитый доверху выданный ему туристический рюкзак не помогли. Гордей решительным шагом выскочил за дверь раньше, чем тете Фаине с бабкой Марией удалось совершить подобное преступление.

Впереди маячили только симпатичные стильные коттеджи с белыми заборчиками, ровными газонами и улыбчивыми жителями. Этакий культурный пригород, настолько красивый и уютный, что на несколько минут Лавров даже был очарован видом вокруг. Мимо пролетали бабочки, цвели цветы и зеленели деревья, а впереди небоскребы, рекламные щиты да расцвет цивилизации на небесах. Истинный Рай, если не знать того, что скрывается в закоулках подобных мест.