Вопреки женской логике

— Тебя ж охрана не пропустит! — услышал напоследок слова Кости, но никак не отреагировал. Видел, как набычились, стоящие у лестницы парни, приготовившись дать ему отворот поворот. Еще бы. Его рубашка и джинсы стоят явно меньше, чем золотой пропуск в эту зону.

— Куд…

— Эй, парни, пропустите его, — насмешливый голос Гришавского. Мерзкий такой, почему-то кажущийся тоненьким почти девчачьим. Глаза бегают, симпатичное, породистое лицо сейчас морду крысы напоминает, а на диванчике уже пьяная в хлам Света сидит с задранным платьем коротким. Буквально несколько дней назад кричала, что подобные наряды носят только девушки легкого поведения. С Полиной спорила, доказывая, к чему ведет ношение подобного тряпья и распитие алкоголя в клубах. А уж, с каким пафосом грязью гламурных девушек поливала.

Сейчас же взгляд мутный, сама едва языком слова в предложения складывает.

— Ооо, явилси… — пьяно рассмеялась под гогот товарищей Гришавского. Стоило одним взглядом окинуть оскалившиеся лица, стало понятно — Свету пора вытаскивать.

— Пошли отсюда, — строго проговорил, ничего не ощущая. Только желание помочь.

— Че эт? Горди, ты лучше с нами сядь, она девка-то веселая, — гоготнул Димка, с подобострастием покосившись в сторону Алексея, словно ожидая его одобрения. Сам вожак стаи уселся подле Царевой, забросив руку на спинку дивана позади девушки. Она привалилась к нему, кривясь так, что стало немного противно. Все вокруг здесь воняло лицемерием. Неужели Таракановой действительно нравилось общаться с подобными людьми? Хотя судя по ее приключениям — нет.

— Парэээнь мой, — фыркнула Света, потянувшись к стакану полного прозрачной жидкости, явно не воды. — Неудачник ты Гордей. Всю жизнь пахать за гроши будешь, пока все на тебе ездить будут, — парни снова расхохотались, наблюдая за ней, как за забавной игрушкой.

— Мне кажется, тебе пора прекратить пить, — отозвался спокойно, нисколько не оскорбленный Гордей. Почему? Сам не знал. Может в какую-то секунду, стоя там, на крыше, будучи всего в нескольких десятках метрах от смерти понял одну простую вещь.

Невозможно быть хорошим для всех. А для некоторых вообще ничего хорошего не существует.

— Слышал Горди? Лошара ты, — оскалился Леша, сверкнув злобно глазами, проводя рукой, по талии, жавшейся к нему Царевой. — Неприятно, правда, когда у тебя девушку уводят? Будешь знать ботан, как рожей своей пресной возле моего крутиться.

— А? — Света непонимающе повертела головой, а вот Дима опустил виновато голову, вторя словам дружка. — Какая девушка? Ты ж говорил я одна!

— Да кому ты нужна, страшилище? — с отвращением отпихнул от себя Светлану, не удержавшуюся на диване. Под общий гогот она упала на задницу, озадаченно моргая, все еще не понимая смысла слов и игры, что с ней велась.

— Можешь забирать, я ее недавно распечатал. В постели бревно, как все целки. Если бы не твой финт с Таракановой, даже не подошел бы к ней — скривил губы, один из парней подхватил Светлану за руку, дергая себе на колени под свистки и улюлюканье. Этого уже Гордей стерпеть не смог. И без того раздраженный до крайности мерзкими шуточками этого недоумка, вовсе перестал себя сдерживать.

Они все думали, что им в мире позволено многое. Считали себя королями вселенной, бросаясь родительскими деньгами направо и налево. Могли топтать чужие жизни, ломать друг другу судьбы, не замечать разрушений, что за собой несли. В тот момент, когда кулак Лаврова впечатался в лицо ошарашенного Гришавского, его глаза в страхе расширились.

Понял сразу — довел до ручки.

— Горд, чувак! — Гордей не слышал криков испуга, окриков Макса с приятелями, рвущихся через охрану. Не обращал внимания на попытки отодрать его от Алексея. Удары, тычки, оскорбления — ничего не замечал. Один из компании Гришавского попытался ударить по затылку бутылкой, но наткнулся на пудовый кулак продравшегося Северова. Разбивая костяшки об окровавленное месиво Алексея, Гордей вымещал всю накопившуюся злость и ненависть за много-много лет.

— Лавров прекрати, ты убьешь его! Рыжая, чего стоишь, останови его! — орал Макс. Бесполезно. Удар, еще, хруст костей носа, боль в висках, звон в ушах, текущая по лицу кровь и почти онемевшие руки. Отмахнулся от Кости с Максимом, схвативших за руки. Тут же подоспела охрана, а вот Алексей только и мог слабо стонать, почти не шевелясь.

«Убей, убей, убей», — шептало злорадно подсознание, пока в какие-то доли секунды горячую голову не охладил поток ледяной воды. Замерли все, в том числе охрана, ошарашенная тем, что кто-то сумел проскочить мимо них. Лавров моргнул, все еще занеся кулак над разбитым в хлам лицом несчастного парня.

— Ну-ка, Рэмбо, тормози, — произнес вкрадчивый голос. Удивленный, повернулся, наткнувшись на внимательный взгляд темных глаз. Взор, проникающий, словно в самую душу. У парня стоящего, напротив, с пустым стеклянным кувшином воды не было ничего особенного во внешности, но в тоже время, вокруг витала тяжелая аура, заставляющая к нему прислушиваться.