Вопреки женской логике

Наташа обиделась, подняв повыше широкий клетчатый шерстяной шарф, почти натянув его на нос и недовольно бурча.

— У нас с девочками было соревнование, кто в темноте пьяными лучше всего накрасится.

Гордей снова опустил руки и даже с любопытством вскинул брови, спросив с интересом:

— И кто победил?

Тараканова как-то тяжело вздохнула. Грустно так, Лавров даже на секунду проникся, забыв совершенно, что на улице давно не лето, он без шапки, в наспех накинутой кожаной куртке и с неправильно застегнутыми пуговицами рубашки.

— Варахаил, — ответила, наконец, а Гордей ошарашено отпустил тетиву, которую натягивал, отпуская стрелу в свободный полет. Любовная магия достигла цели через мгновение, а еще спустя некоторое время, купидон осознал весь ужас собственной безалаберности.

— Ой, — выдохнул он, поняв, куда попала стрела, и какие последствия сейчас будет иметь его выстрел, — ой-ой-ой!

Наташа стоящая рядом растерянно хлопнула глазами на него, встрепенувшись.

— Чего «ой»? Ты чего натворил стрелочник? Опять кого-то не того в задницу подстрелил, да? — озадаченно спросила. Повернувшись к Изольде, которая растянувшись на скользкой дороге, и рассыпав пакет с кошачьим кормом, для своих сорока кошек, живущих вместе с женщиной в одной большой трехкомнатной квартире, стала пристальным объектом внимания, какого-то мажора на Лексусе. Вот он пару секунд назад целовал длинноногую блондинку в норковой шубе, а вот уже не отрывает взгляда от грузной дамы в сером мужском пуховике. Его красавица подруга обиженная невниманием удалилась, чуть скользя на своих шпильках, а высокий, темноволосый брюнет бросается прямо к Изольде, со словами:

— Почему такая прекрасная дама, вынуждена носить такие тяжести в одиночку?

А из ляжки у него торчит любовная стрела, мерно покачивающаяся при каждом движении, постепенно растворяясь, поражая мужчину своей магией.

— Все, это капут, — простонал Гордей, проведя ладонями по лицу, — мне хана. С тех пор, как я тебя встретил, все пошло наперекосяк!

— Не вини меня в том, что ты косоглазый, я тебе давно это говорила, — невозмутимо заметила Наташа, наблюдая, как отбивается Изольда.

— Мужчина, вы, что с ума сошли?! Я женщина честная, воспитанная в строгих правилах и морали! — вопила на весь двор Генриховна, а сама краснела, пока лукаво улыбающийся красавец собирал пакетики с кошачьими консервами.

— Вы любите кошечек? — спросил он нежно, с придыханием, наклоняясь к покрасневшей даме, которая кокетливо возила ножкой в сапогах сорок второго размера по снегу.

— У меня их сорок, — вздохнула Изольда, преданно глядя в темные глаза.

— Отлично, я тоже очень люблю… кошечек, — выдохнул мужчина, — меня зовут Владимир, а вас?

— Изольда, — вздохнула дама и добавила, поправив очки, — Генриховна.

Гордей тяжело вздохнул, наблюдая, как окручивает в миг без всяких стрел влюбленный в женщину мажор, с удивлением понимая, что она ему действительно нравится с каждой минутой все больше. Действие стрел скоротечно. Они лишь помогали людям на первых порах зарождения чувств, толкали и направляли. Избавляли от робости, неуверенности, но не могли полностью заменить чувства, которые взращивают годами терпения, притирок и совместной работы. В тот момент, когда Гордей попал в парня, он испугался, что этот тип очнувшись от воздействия, оттолкнет и без того задерганную несчастную женщину еще больше от мира любви. Кошек станет еще на сорок больше, а Изольда еще несчастнее. Но, похоже, он не ошибся, а стрелы порой и, правда, знают лучше купидонов, куда попадать.

Или у него все же чертовское везение.

— И все же ваша магия очень странная, — озадаченно проговорила Наташа, наблюдая, как Изольда тянет Владимира за рукав в подъезд своего дома со словами «я собралась печь кекс к чаю, а вы любите кексы?».

— Это не магия Наташ, — хмыкнул в очередной раз Лавров, качая головой, шагнув прямо к подъезду, — это любовь.

— Любовь — морковь, — пробурчала Тараканова, шагая за ним, — с чего все взяли, что влюбившись, эта кошатница ударится в творчество?

— Это проект, к тому же, — Гордей лукаво улыбнулся, обнимая ее за плечи у самой подъездной двери и наклонившись, промурлыкал, — мы с тобой, вдвоем.

— От тебя перегаром несет, романтик, — насмешливо отозвалась Наташа, пихнув парня в последний момент в грудь, заставив поскользнуться и отойти на пару шагов. — Мы что, правда, будем ждать, пока они кексом занимаются?

— А вдруг ее осенит написать роман на четыреста страниц, и она станет второй Шарлоттой Бронте?

— Главное, чтобы не Годиной Страстной, — хохотнула Наташа, а Гордей поморщился, вспоминая ту бдсм-сценку с Миледи и Графом. Он передернул плечами, проведя рукой по светлым волосам, и качнул головой.

— Нет уж, я как вспомню те кошмарные лосины и твою дурацкую юбку, так в дрожь бросает. И что девушки находят хорошего в глупых бульварных литературных романах? — он перевел взор на Тараканову, которая усмехнувшись, пихнула его плечом, кивая на видневшуюся вывеску небольшого магазина напротив прямо во дворе дома.