Вопрос формы

Уныло, не сопротивляясь, чтобы не злить Гилроя, Вуд позволил завести себя в лифт. Он опять неуклюже завилял хвостом. Потом сел и попытался состроить гримасу, которая на человеческом лице показалась бы дружелюбной. Гилрою она понравилась. Он потрепал Вуда за холку и решительно выставил за дверь…

Вуд не отчаивался. Как бы то ни было, он сумел проникнуть в редакцию и обратить на себя внимание. Он знал, что печать – это единственная сила, способная повлиять на Мосса. Осталось лишь решить проблему коммуникации. Но как? Писать лапой он не мог, а азбуки Морзе никто в редакции не понял.

Вуд долго рыскал по улицам, завидуя ступающим вокруг него человеческим ногам. Владельцы этих ног обладали способностью выражать самые тонкие оттенки мысли и чувств речью, письмом… Его же голос был всего-навсего хриплым пронзительным лаем, раздражающим людей; лапы – пригодны только к бегу, а заостренная морда не могла выражать никаких человеческих чувств.

Наконец после долгих поисков Вуд наткнулся на огрызок карандаша. Стиснув его в зубах, он затрусил к докам на Западной улице.

Ветер с реки гонял по набережной обрывки бумаги. Некоторые были довольно большими и чистыми. Поймав кусок бумаги, Вуд лапами прижал его к асфальту, языком у зубами переместил огрызок карандаша в своей пасти так, чтобы удобнее было писать. С трудом он вывел большими печатными буквами: «Я – человек». Эти два слова заняли весь листок.

Отбросив карандаш, Вуд взял зубами бумагу и побежал к зданию газеты. Впервые он почувствовал уверенность в себе.

Вуд проскользнул в вестибюль с группой репортеров, возвращавшихся с заданий, снова поднялся по лестнице, положил бумагу на пол и потянул дверную ручку зубами.

Гилрой сидел за столом и печатал на машинке. Вуд подбежал к нему с бумагой в зубах и положил лапу на колено.

– Какого черта! – выдохнул Гилрой и отпихнул Вуда.

Но Вуд не уходил. Дрожа, он вытягивал шею как только мог, пока Гилрой не выхватил у него из пасти лист бумаги. Вуд застыл, жадно впившись глазами в тощего репортера.

Лицо Гилроя потемнело от гнева.

– Кто это вздумал дурака валять? – заорал он. – Кто впустил сюда эту псину и всунул ей в зубы эту идиотскую записку?

Никто не ответил Гилрою.

Вуд запрыгал вокруг него, истошно лая, пытаясь объяснить.

– Да заткнись ты! – загремел Гилрой. – Эй, рассыльный, вышвырни его отсюда! Не бойся, он тебя не укусит.

И опять Вуда постигла неудача! Но он не намерен был сдаваться – мозг его работал ясно и четко. Неудача? Да. Но он же нашел способ коммуникации. Ему просто не хватило места, чтобы все подробно разъяснить. Он напал наконец на правильный путь, которым и надо теперь следовать.

Вуд неожиданно подпрыгнул, схватил со стола карандаш, потом спокойно вышел из комнаты и сел у ног рассыльного, пока тот вызывал лифт.

Теперь Вуду не терпелось поскорее выбраться из здания и вернуться в доки, в свое убежище, где он мог бы обдумать возможность более подробного послания.

Вуд понял, что алфавиту нужно найти какую-то замену, доступную его неуклюжим зубам… Но какую?..

Длинные пыльцы Гилроя проворно выстукивали последнюю страницу статьи. Закончив работу, он направился к редактору.

Тот торопливо пробежал глазами текст…

– Ну как, неплохо? – вырвалось у Гилроя.

– А-а, что? – редактор как-то растерянно посмотрел на него. – Да, хорошая статья…

– Признаться, я был близок к отчаянию, – продолжал Гилрой. – Казалось, что зашел в тупик… А сейчас вдруг полиция опять подбирает на улице психа, который ведет себя по-собачьи, и на шее у него точно такой же разрез, как у тех троих. Может быть, этот факт и не очень проясняет картину, но, по крайней мере, придает ей новый поворот. Ничего, теперь-то я уверен, что мы докопаемся.

Редактор рассеянно слушал Гилроя.

– А ты его видел, этого последнего?

– Разумеется! Ей-богу, не знай я всей истории с самого начала, я бы тоже принял этого человека за сумасшедшего: он скачет по полу, все обнюхивает и пытается лаять…

– Да, события разворачиваются быстрее, чем я ожидал, – задумчиво сказал редактор. – Но вот только… Не знаю даже, как и сказать тебе это… – Он запнулся.

Репортер насупил брови.

– Что – «это»? – спросил он недоуменно.

– Видишь ли, я вынужден снять тебя с этого дела. Мне очень жаль, потому что оно начало вырисовываться. Мне очень жаль, Гилрой, но, черт возьми, такие уж у нас порядки.

– Такие, да? – Гилрой впился руками в крышку стола и наклонился к редактору. – На чьи мозоли мы на ступаем? Не понимаю. В госпитале никто не протестует. Имен я никаких не называю. Так в чем же дело?

Редактор пожал плечами.

– Ничего не могу поделать. С приказами вышестоящих не спорят… Но у меня есть интересное задание для тебя…