Вопрос формы

Он впихивал их в лифт, растерянных и ничего не понимающих.

Выскочив на улицу, он огляделся по сторонам.

— Здесь его нет, Гилрой. Вот что, дубины, всем рассыпаться по улицам! Как только увидите рыже-белую колли, свистните ему. Пес сам к вам подойдет. Вперед, и никаких вопросов!

Гилрой оставил редактора свистеть у подъезда, а сам засвистел по Западной улице. Целый час он шатался, посвистывая, в районе мрачных доков. Ему попались несколько бездомных дворняжек, но колли нигде не было видно. В конце концов устав и проголодавшись, он вернулся к редакции, сердясь на себя за то, что упустил собаку, когда она приходила к нему сама.

Редактор все еще свистел у подъезда что было сил, собрав вокруг себя небольшую толпу прохожих, надеющихся увидеть что-нибудь из ряда вон выходящее. Один за другим возвращались репортеры.

— Ну что? — спросил редактор, на минуту перестав свистеть.

— Пока ничего. А здесь пес не показывался?

— Пока нет. Но придет, никуда не денется, — и редактор засвистел снова, не обращая никакого внимания на косые взгляды и грубые замечания прохожих. Он был человеком стальной воли.

Послышался топот ног. Из-за угла вынырнул один из репортеров, свистевший вслед удирающей от него собаке.

— Вот она, вот она! — завопил Гилрой и рванулся сквозь толпу зевак. Собака бросилась ему навстречу и Гилрой вырвал у нее из зубов грязный кусок бумаги. С другой стороны улицы показалась большая черная машина, и собака мгновенно скрылась в доках.

Гилрой кинулся было за ней, но остановился и глянул на бумагу, которую держал в руке. Подбежал редактор, нещадно поливая его руганью за то, что он упустил собаку. Гилрой протянул бумажку ему.

— Ну и собачка, — сказал Гилрой. — Почитайте-ка. Брови редактора поползли вверх. На бумажке было написано:

;;;.; ;,::..,. " .,;;;::''''. ":;:....:::..,,;,

,;;; :::: :;, ";;'''''' :: ; :;:; '' ;:;:;;:

— Будь я проклят! — воскликнул редактор. — Это еще что такое? Ничего не понимаю!

— И не поймете, — ответил Гилрой. — Это шифр. У вас есть знакомые криптографы?

— Можно обратиться в полицию или в ФБР.

— Как бы не так, отдать им сами не знаем что. Оставайтесь здесь, шеф. Я вернусь с расшифровкой.

Он исчез прежде, чем редактор успел раскрыть рот. В каталоге библиотеки на 42 улице Гилрой зашел в телефонную будку и набрал номер.

— Кто это? Ротбарт? Слушай, Ротбарт, это Гилрой. Будь другом, спустись на улицу. Там у подъезда стоит шеф. Позови его к телефону, а сам постой там вместо него. Если увидишь рыже-белого колли, хватай его и тащи в контору. Договорились? Спасибо.

— Как дела, Гилрой? — с надеждой спросил редактор несколько минут спустя.

— Пока никак, шеф. Поэтому я и звоню. Я здесь просмотрел книги по военной дешифровке, всякую детскую ерунду и историю криптографии. Нашел несколько интересных шифров, но ничего, похожего на наш.

— Что собираешься делать дальше?

— Не знаю, право. Может быть, в полицию пойду.

— Ни в коем случае, — твердо сказал редактор. — Попроси библиотекаря тебе помочь.

Повесив трубку, Гилрой подошел к дежурному.

— Где бы мне найти человека, разбирающегося в криптограммах?

Дежурный вежливо пошептался с коллегой.

— Хранитель отдела рукописей знает в них толк, — сказал он, возвращаясь к Гилрою. — Вниз по лестнице…

Быстро поблагодарив его, Гилрой бросился в указанном направлении.

— Взгляните-ка, — сказал журналист, кладя бумажку на стол.

— Похоже, занятная штучка, — осторожно сказал хранитель, — но за двадцать лет мне не попалось ни одной, которую я не мог бы расколоть. — Он еще раз посмотрел на бумажку.

— Можете сказать, что в ней написано?

— Дайте мне попробовать. Шифр Бэкона разгадали только три столетия спустя.

Гилрой застонал. Таким сроком он не располагал.

— Здесь ясно видны группы, — продолжал хранитель, которому триста лет были нипочем. — Принцип частотности здесь не годится.

— Это я и сам знаю, — хрипло сказал Гилрой.

— Если вы такой умный, то зачем вы пришли ко мне?

— Ладно, ладно, не буду вам мешать, — и испуганный журналист сбежал.

Вернулся он час спустя, после того, как поел и исшагал окрестные кварталы, нервно жуя сигарету за сигаретой.

На столе перед хранителем выросла стена бумаг высотой по грудь Гилрою.

— Что-нибудь получилось?

Хранитель был слишком занят, чтобы отвечать. Он молча выписывал на листке бумаги букву за буквой: «кататоников оперировал мосс на деньги тальбота спасите меня от них».

— Если бы я еще и знал, что автор имел в виду, — сказал хранитель, — то, возможно, увидел бы в этой фразе даже смысл.

Гилрой вырвал бумажку у него из рук. Дверь громко захлопнулась за ним.

Трясясь в такси обратно в редакцию, Гилрой особой радости не испытывал. Если собаку убили, на всей этой истории с кататониками можно поставить крест. Собака была единственной ниточкой к автору послания.

* * *