Вопрос любви

Я вошла в смежную со спальней ванную и включила душ. В этот момент я подумала о том, что мы с Люком можем совместить две приятные вещи — восхитительное предвкушение долгих отношений, начавшихся только что, и приятную предсказуемость прежних. К нашим услугам и неизведанное, и история, новый опыт и совместные переживания. С ним у меня было и Теперь — и Тогда. Когда я пробовала воду, раздался телефонный звонок, резкий и настойчивый, вторгающийся в наш интимный настрой.

— Да… — Люк снял трубку, и его голос скрипнул от утомленности. — Что? Нет, я не слышал твоих сообщений — вернулся поздно. Нет. Я был в кино. С другом, если тебе интересно. Так, Магда, что тебе нужно? Еще очень рано… Ты уверена, что ситуация критическая?.. Я не толстокожий — просто мне кажется, что ничего страшного нет… Ты давала ей калпол?.. Нет, я не хочу, чтобы она пропускала уроки без уважительной причины…

Пока Люк от безысходности и эмоционального напряжения на повышенных тонах говорил с Магдой, я открыла аптечку в поисках обещанной зубной щетки. Там стояли его бритвенные принадлежности и флакон «Пенхалигонс» с ноткой ветивера. Еще тюбик зубной пасты, зубная нить, калпол, маленькая расческа, коробочка с пластырем «Маленькая русалочка», а на нижней полке я разглядела флакончик крем-пудры «Ланком», туалетную воду «Герлен» с распылителем, две помады и тушь, бутылочку увлажняющего лосьона «Деклеор», какой-то очищающий лосьон № 7 и открытую упаковку «Тампакса»… Я почувствовала себя так, будто в моих жилах течет огонь.

— Хорошо, хорошо, Магда. Ехать в Чизвик в час пик не лучшая идея, и я не считаю, что в этом есть какая-то необходимость, и у меня сегодня в галерее очень много работы, но раз уж ты сама не справляешься…

Она бросила его десять месяцев назад. Почему же ее вещи до сих пор здесь? Я была так напряжена, что слышала, как дышу.

— Нет-нет, я ни в коем случае не говорю, что ты плохая мать… совсем нет, Магда… — Поняв, что разговор не будет кратким, я выключила воду. Зазвенела обрушившаяся тишина, как будто я только что ударила в огромный гонг.

— Что? — донеслось до меня восклицание Люка. — Никого. Нет. Я один. Потому что я собирался принять душ, но выключил воду. Ладно, ладно, ты победила: я приеду прямо сейчас и не пойду в душ. Довольна? Хорошо. Можно мне наконец положить трубку? — Он вздохнул, положив мобильный. — Извини, — сказал он, заходя в ванную и открывая кран с холодной водой. — Она постоянно меня достает, как ты, наверное, успела заметить.

— А почему ты сказал, что один?

Он плеснул себе в лицо холодной воды, а потом взял полотенце.

— Потому что не хочу раздражать ее. Если она поймет, что у меня женщина, то просто сойдет с ума.

Я вздрогнула, будто получила пощечину.

— Несмотря на то, что сама от тебя ушла?

— Да.

— И несмотря на то, что у нее есть приятель?

— Да. — Он взял одежду.

— А тебе не кажется, что это как-то несправедливо?

— Кажется. Но Магда в принципе несправедлива, а еще у нее неустойчивая психика, если не сказать — невменяемая. — Он сунул ноги в шорты, затем натянул джинсы. — Если я буду ей докучать, она сократит мое время с Джессикой — она постоянно мне этим угрожает. — Он надел вчерашнюю футболку. — Или приложит все усилия, чтобы настроить дочь против меня…

— Она опустится до такого?

— Если я выведу ее из себя, то да. Ее очень легко вывести из себя, поэтому я из кожи вон лезу, чтобы не раздражать ее.

— Ее вещи до сих пор лежат в ящичке в ванной, — тихо сказала я. Сердце до сих пор не могло успокоиться после того, как я их там увидела.

— Да? — Он пригладил волосы пальцами. — Честно говоря, я этого даже не заметил — голова вечно забита. — Люк надел ботинки. — Она их или забыла, или никак не соблаговолит забрать после своего ухода. В общем, я побежал. — Он поцеловал меня и на миг обнял за талию. — Прости, что сорвал завтрак. — Я испытала внезапное разочарование — есть флорентины в постели с Люком было бы просто райским наслаждением. — Угощайся всем, что найдешь на кухне, и не забудь закрыть дверь вот этим запасным ключом, а потом положи его на место. Поговорим позже. — Он снова поцеловал меня и ушел.

Находиться в доме Люка в полном одиночестве было как-то странно. Подняв с пола свою блузку, я взглянула на фото его родителей — они были точно такими, какими я их помнила, — его сестры Ким, переехавшей в Австралию, и Роки, его старой собаки. Дверь гардероба была открыта, и я подошла, чтобы закрыть ее, но не устояла и заглянула внутрь. Там висели пиджаки Люка: в основном на каждый день, но были и три элегантных — наверное, с тех времен, когда он работал в «Кристис». Рядом — рубашки в строгую полоску и тонкую клетку, а одна набивная от «Либерти». Теперь такие вошли в моду у мужчин. Я так и видела, как Люк красуется в них. На ней был такой классический рисунок в стиле ар-нуво, исполненный в красно-бирюзовых тонах. Но когда я ее вытащила, оказалось, что она совсем не мужская. Я почувствовала себя так, словно мне на грудь плеснули кислоты.