Вопрос любви

Я вошла внутрь и направилась через необъятное фойе в кафе «Ритацца». Оттуда я стала наблюдать за входными вращающимися дверями. Я неторопливо попивала кофе, испытывая сильное желание оказаться сейчас где-нибудь в другом месте и больше всего — на закрытом показе у Люка. В половине шестого я позвонила ему и предупредила, что задерживаюсь, но постараюсь вырваться. Правду рассказать я не могла, но и лгать тоже не хотела.

Судя по тому, что было написано в брошюре о здании, Тауэр-42 называлась так потому, что в ней было сорок два этажа, и «Кляйнворт Перелла» располагалась на последнем. Я пришла на двадцать минут раньше, поставила мобильник на режим без звука — не хотела, чтобы он оповестил о моем присутствии, — и за чашкой латте принялась делать то, что делаю очень часто: обдумывать вопросы для нового шоу. «Какое здание самое высокое в мире?» («Сирс» в Чикаго.) «Как называется британский национальный совет по вопросам брака?» («Рилейт».) «Назовите датчанина, разработавшего дизайн здания Сиднейской оперы?» (Йорн Уотсон). «Сколько длится нормальная человеческая беременность?» (Сорок недель.)

Я взглянула на часы. Шесть пятнадцать. Я видела, как сотрудники организаций спускаются по эскалатору и выходят во вращающиеся двери. Некоторые сворачивали направо, к Ливерпуль-стрит, другие ловили такси. С моего наблюдательного пункта открывался отличный обзор. Разглядывая служащих в их темно-серых костюмах, шелковых галстуках и шарфах «Гермес», я силилась изобрести собирательное существительное для банкиров — что-нибудь вроде «интереса», «полоски» или «кредита». Внезапно мое сердце забилось сильнее. Майк. Он спустился с эскалатора. Я поднялась, пульс стучал как бешеный, и тут я поняла, что ошиблась. Я села, ощущая тревогу, как спринтер после фальстарта. Я успокоила себя, сделав несколько глубоких вздохов.

Хоуп была права. В этом здании работало множество привлекательных женщин. В основном двадцати — тридцати лет, все поголовно стройные, ухоженные и стильные. Соблазнительные. Интересно, а может, Майк загулял не в первый раз? Я почувствовала злость на него за унижение сестры — и на нее за то, что она втянула меня во все это.

Было уже половина седьмого. Я представила, как Майк убрался на столе, надел свою куртку, затем взял кейс, в котором лежало… Что бы там могло быть? Что-нибудь вызывающее из «Да Перла»? Серьги «Тиффани», подходящие к браслету? Я представила, как он идет к лифту. К тому моменту людей сильно поубавилось. Я стала тщательно разглядывать мужчин. Нет, проносилось в моей голове. Нет. Не он. Или он? Нет, не он. Нет… Нет… Нет… Точно нет… Нет. Я следила за обеими дверями, переводя взгляд от одной к другой; затем снова взглянула на эскалатор, на котором стояла очередная большая группа людей. Нет… Нет… Нет… Нет… Да!

Я отодвинула стул. Вот он. На сей раз точно. Я увидела, как он сходит с эскалатора, неторопливо пересекает фойе, проходит во вращающуюся дверь и поворачивает налево (что я увидела благодаря стеклянным стенам). Я направилась за ним. Я оказалась такой зоркой, что не удивилась бы, если бы сумела видеть еще и в рентгеновском спектре. Я последовала за ним по Олд-Броад-стрит, почти бегом, чтобы не отставать от Майка, который не замечал преследования в тридцати шагах от собственного носа. Передо мной проехал автобус, заслонив его от меня. Испугавшись, что потеряю Майка из виду, я ступила с тротуара на дорогу, не глядя по сторонам, и услышала, как засигналило такси.

— Тупая корова! — прокричал затянутый в лайкру мотоциклист, сворачивая со своего пути, чтоб увернуться от столкновения со мной. На противоположной стороне улицы я приметила темноволосую голову; Майк шел по Треднидл-стрит, мимо закусочной «Павароттиз» и «Королевского банка Шотландии» к роскошному зданию фондовой биржи в палладианском стиле. Я шла за ним, стараясь держаться естественно, несмотря на напряжение, которое испытывала, и увидела, что на станции «Банк» он заходит в метро. Я чувствовала себя наемным убийцей, преследуя его в отделанном черно-белой плиткой туннеле, уворачиваясь от остальных пассажиров.

— Эй вы! — недовольно проворчала женщина, которую я ненароком толкнула. Я пробормотала извинение, потом увидела указатель к «Централ-лейн». Но зачем Майку ехать на метро до «Централ-лейн» от «Банка», когда от Ливерпуль-стрит было бы ближе? Потом меня осенило: ему нужна линия «Ватерлоо» — «Сити». Я завернула за поворот и увидела, как он спускается по лестнице на платформу — по длинному широкому туннелю с пологими ступенями, и мне было хорошо видно его все время, пока он спускался вниз. Держась в сорока футах от него и дыша как загнанная лошадь, я размышляла: зачем ему «Ватерлоо»? Наверное, там он сядет на электричку, чтобы отправиться в пригород, а может, сойдет на станции «Клапхэм» или «Барнс». Интересно, сколько лет этой Клэр и как она выглядит? Мне она представлялась рыжеволосой девушкой лет двадцати пяти — сумасбродной и распутной. Полной противоположностью Хоуп.