Вопрос на десять баллов

Я хочу слушать сонаты для фортепиано и знать, кто играет. Я хочу ходить на концерты классической музыки и знать, где положено хлопать. Я хочу врубаться в современный джаз, чтобы он не звучал для меня как ужасная ошибка, и хочу знать, кто все-таки такие «Velvet Underground». Хочу полностью погрузиться в Мир Идей, хочу понимать комплексную экономику и знать, что люди находят в Бобе Дилане. Хочу иметь радикальные, но гуманные политические идеалы, основанные на хорошей осведомленности, хочу вести страстные интеллектуальные споры, сидя за круглым деревянным кухонным столом, оперируя фразами типа «давайте унифицируем глоссарий!» или «ваши аргументы явно неверны!», а затем вдруг обнаружить, что солнце уже встало, а мы беседовали всю ночь напролет. Хочу с уверенностью произносить слова «эпонимический», «солипсизм» и «утилитарный». Хочу научиться разбираться в редких винах, экзотических ликерах, односолодовых виски, хочу научиться пить все эти напитки, не нажираясь в стельку, и есть необычные экзотические блюда, яйца ржанок и лобстер «термидор», продукты, названия которых звучат совершенно несъедобно, а то и вовсе непроизносимы. Хочу заниматься любовью с красивыми, зрелыми, робкими женщинами при дневном свете или даже с включенным светом, и трезвым, и без страха, хочу бегло говорить на многих языках, возможно, даже на мертвом языке, а то и парочке, а также носить небольшую записную книжку в кожаном переплете, в которую я буду набрасывать свои проницательные мысли и наблюдения и, время от времени, стихотворную строчку. Больше всего я хочу читать книги: книги толстые, как кирпичи, книги в кожаном переплете с невероятно тонкими страницами, и еще с такими пурпурными ленточками-закладками; дешевые, пыльные сборники стихов с букинистических развалов и невероятно дорогие импортные книги с малопонятными эссе из зарубежных университетов.

В какой-то момент я хотел бы обзавестись оригинальной идеей. Мне хотелось бы кому-нибудь понравиться, или даже чтобы кто-нибудь меня любил, но я еще подумаю. А что касается работы, то не уверен, что именно хочу делать, но точно что-нибудь такое, что я не буду презирать и от чего меня не будет мутить, а это значит, что мне не надо будет постоянно ломать голову, где взять деньги. И все эти вещи даст мне университетское образование.

Мы допили пиво, а затем начался полный беспредел. Тони выбросил мои ботинки в море, и мне пришлось возвращаться домой в носках.

2

В о п р о с: В каком фильме, снятом по мотивам произведения Ханса Кристиана Андерсена Поуэллом и Прессбургером в 1948 году, Мойра Ширер нашла свою смерть, танцуя перед паровозом?

О т в е т: «Красные башмачки».

Дом шестнадцать по Арчер-роуд, как и все остальные дома по Арчер-роуд, это maisonette,уменьшительная форма от французского существительного (женского рода) maison,дословно означающая «маленький дом». Здесь я живу со своей мамой, и если вы хотите увидеть по-настоящему неустроенный быт, вам обязательно надо взглянуть, как восемнадцатилетний мужчина и сорокалетняя вдова живут в этом домике.

Вот, например, сегодня утром. Полдевятого, я лежу под одеялом, слушаю «Утреннее шоу» и смотрю на модели самолетов, висящие под потолком. Знаю, мне нужно было их давно снять, но в какой-то момент, пару лет назад, они превратились из наивно-мальчишеских в забавно-китчевые штучки, поэтому я их не стал трогать.

Мама входит, потом стучится.

– Доброе утро, соня. Сегодня у тебя большой день.

– Мам, ты когда-нибудь будешь стучать?

– Но я стучу!

– Нет, ты сначала входишь, а потом стучишь. Это не считается…

– Ну и что? Ты же тут ничего не делаешь? – покосилась она на меня.

– Нет, но…

– Только не говори, что у тебя здесь девушка. – Она приподнимает край одеяла. – Вылезай, дорогая, не стесняйся, давай поговорим. Выходи-выходи, не стесняйся…

Я резко натягиваю одеяло на голову:

– Спущусь через минуту…

– У тебя в комнате пахнет, и сильно пахнет, ты знаешь?

– Не слышу, мама…

– Пахнет мальчишками. И что мальчишки делают, чтобы так пахнуть?

– Я ведь сегодня уезжаю, не забыла?

– Когда у тебя поезд?

– В двенадцать пятнадцать.

– Так почему ты до сих пор в кровати? Вот, купила тебе подарок на прощание… – И она швыряет на одеяло пластиковый пакет.

Я открываю его. Внутри оказывается прозрачный пластиковый тубус, вроде того, в котором хранят теннисные мячи, но в нем лежат три пары скрученных в тугие шарики хлопковых плавок – красные, белые и черные, цвета фашистского флага.

– Мам, тебе не стоило…

– О, это такой пустяк.

– Нет, я хочу сказать, зря ты это.

– Не умничайте, молодой человек. Давай вставай. Тебе еще нужно собирать вещи. И открой окно, пожалуйста.