Вопрос о братстве. С комментариями и объяснениями

Христианство верит в торжество над смертью; но вера эта мертва, а потому смерть и существует; вера же будет мертва, пока она останется выделенною от всех других сил человека, т. е. пока все силы всех людей не объединятся в общей цели воскрешения. Не воскрешение невозможно; невозможно неупразднение смерти: невозможно отделение бедствий, как причины, от смерти; а такую невозможную задачу и ставили себе все реформаторы до социалистов включительно. Те, которые хотели смертного сделать счастливым, смешивая счастье с богатством, именно не знали действительной общей причины человеческих бедствий. Думать о личном счастье, о счастье в отдельности — это значит думать о совершенстве неисполнимом, предаваться праздной мечте. Не думою о личном, ограниченном счастии началось человечество даже тогда, когда оно все заключалось еще в одном человеке. Вертикальное положение было выработано для всесторонней охраны потомства и предков. Создание человека или явление его не было случайным, а было необходимостью для земли, для целого мира, как необходим разум для природы, если только этот разум не поглощен промышленностью, если он, сознавая в естествознании, что природа сама по себе идет к разрушению или к абсолютному покою, т. е. к смерти, в этом сознании находит свою задачу. Сторожевое положение не было только наблюдательным или созерцательным. В этом положении человек выработал себе органы самодеятельности и, не лишая себя органов опоры и перемещения, стал действующим, рабочим существом. Небольшое изменение в органе, который служит у животных для хватания, имело величайшие нравственные последствия. Человек при этих органах мог не довольствоваться готовым, данным, тем, что есть, а возымел мысль о том, что должно быть, чем должен быть и мир, и он сам. Вместе с органами действия и перемещения явилось сознание цели.

Сторожевое положение — термин Федорова, возникший из его осмысления русской истории: при освоении новых территорий на их границах строили небольшие города, «острожки», «сторожи» для наблюдения за степью и предотвращения неожиданных нападений. Федоров уподобляет вертикальное положение человека сторожевому: он должен быть настороже перед лицом слепых, хаотических сил. Как началось искусство, чем оно стало и чем должно оно быть?

Одна из ключевых статей Федорова, посвященная теме искусства. Написана в 1890-е гг. Включена учениками философа во II том «Философии общего дела».

Представление о смысле и задачах искусства у Федорова проистекает из его антропологии, из представления о человеке как существе активном и творческом как по своей природе, так и по своему месту в бытии. Федоров осмыслял вертикальное положение человека как первый эстетический акт: из горизонтали пассивного приятия животной участи человек поднимается в вертикаль активного созидания себя. При этом основной толчок к рождению искусства дает сознание смертности, чувство утраты и тоски по умершим. Из погребальных обрядов, из стремления удержать облик умершего запечатленным, воссоздать его хотя бы в виде подобия, по Федорову, возникает искусство как попытка «мнимого воскрешения». И этот источный импульс движет искусством на протяжении столетий, встречаясь и роднясь с другим творческим импульсом — овладения пространством. Искусство, по Федорову, есть «противодействие падению». Именно поэтому в центр своей эстетики он ставит архитектуру, которая собирает и художественно организует природную материю, творит из нее новый, целостный и гармоничный мир, воплощает в себе тот принцип регуляции, который должен стать основой будущего мировоздействия.

Полноту религиозно-художественного синтеза Федоров видит в храме, воплощающем образ будущего преображенного мироздания. При этом философ подчеркивает, что совершить грандиозный замысел об освоении космоса и победе над смертью искусство может только в союзе с наукой и практикой.

Разрешение вопроса «чем должно быть искусство» будет разрешением противоречия между разумным существом и слепою силою естества, разрешением самого ненормального отношения между человеком и природою, разрешением вопроса о подчиненности разумного существа слепой силе.

Всегда ли природа останется слепою, умерщвляющею силою, а искусство будет творением лишь мертвых подобий? Временно ли или вечно раздвоение?

Совершенство — в единстве природы и искусства.