Вопрос о виновности. О политической ответственности Германии

Морально можно судить только отдельное лицо, но не коллектив. Мышление, которое рассматривает, характеризует и судит людей коллективами, необычайно распространено. Такие характеристики – например, немцев, русских, англичан – улавливают не родовые понятия, под которые можно подвести отдельных людей, а типовые, которым они больше или меньше соответствуют. Смешение родового подхода с типологическим есть признак мышления категориями коллектива: эти немцы, эти англичане, эти норвежцы, эти евреи – и сколько угодно дальше: фрисландцы, баварцы – или: мужчины, женщины, молодежь, старичье. Если при типологическом подходе что-то и улавливается, то отсюда не следует, что через призму такой общей характеристики можно разглядеть любой индивидуум. Это мышление тянется через века как средство взаимной ненависти народов и групп людей. Это мышление, увы, естественное и само собой разумеющееся для большинства, самым скверным образом использовали национал-социалисты, вдолбив его в головы своей пропагандой. Казалось, будто уже нет людей, а есть только такие коллективы.

◆

АБСУРДНО ОБВИНЯТЬ В ПРЕСТУПЛЕНИИ КАКОЙ-ЛИБО НАРОД В ЦЕЛОМ. ПРЕСТУПНИК ВСЕГДА ТОЛЬКО ОДНО ЛИЦО. АБСУРДНО ТАКЖЕ МОРАЛЬНО ОБВИНЯТЬ КАКОЙ-ЛИБО НАРОД В ЦЕЛОМ. НЕ СУЩЕСТВУЕТ ТАКОГО ХАРАКТЕРА НАРОДА, ЧТОБЫ КАЖДОЕ ОПРЕДЕЛЕННОЕ ЛИЦО, ПРИНАДЛЕЖАЩЕЕ К ДАННОМУ НАРОДУ, ОБЛАДАЛО ЭТИМ ХАРАКТЕРОМ.

◆

Народа как целого не существует. Все разграничения, которые мы делаем, чтобы определить его, перечеркиваются фактами. Язык, гражданство, культура, общность судьбы – все это не совпадает, а пересекается. Народ и государство не совпадают, как не совпадают язык, общность судьбы, культура.

Народ нельзя превратить в индивидуум. Народ не может ни героически погибнуть, ни быть преступником, ни поступить нравственно или безнравственно, это могут всегда только отдельные его представители. Народ в целом не может быть виновен или невиновен ни в уголовном, ни в политическом (тут отвечают лишь граждане государства), ни в моральном смысле.

◆

СМЕШЕНИЕ РОДОВОГО ПОДХОДА С ТИПОЛОГИЧЕСКИМ ЕСТЬ ПРИЗНАК МЫШЛЕНИЯ КАТЕГОРИЯМИ КОЛЛЕКТИВА: ЭТИ НЕМЦЫ, ЭТИ АНГЛИЧАНЕ, ЭТИ НОРВЕЖЦЫ, ЭТИ ЕВРЕИ – И СКОЛЬКО УГОДНО ДАЛЬШЕ: ФРИСЛАНДЦЫ, БАВАРЦЫ – ИЛИ: МУЖЧИНЫ, ЖЕНЩИНЫ, МОЛОДЕЖЬ, СТАРИЧЬЕ.

◆

Категориальное суждение о народе – это всегда несправедливость; оно предполагает ложную субстанциализацию, оно оскорбляет достоинство человека как индивидуальности.

Мировое мнение, возлагающее на народ коллективную вину, – это факт такого же рода, как то, что тысячи лет думали и говорили: евреи виноваты в том, что Иисус был распят. Кто эти евреи? Определенная группа политических и религиозных радетелей, имевших тогда над евреями какую-то власть, которая в сотрудничестве с римскими оккупантами привела к казни Иисуса.

Могущество такого, становящегося чем-то само собой разумеющимся мнения столь поразительно потому, что это заблуждение так просто и явно. Стоишь как перед стеной, словно никаких доводов, никаких фактов не слышат, а если слышат, то сразу же забывают опять, не приняв во внимание.

Не может, следовательно, существовать (кроме политической ответственности) коллективной виновности народа или группы внутри народов – ни как уголовной, ни как моральной, ни как метафизической виновности.

в) Для обвинения и упрека нужно право. У кого есть право судить? Перед каждым, кто судит, можно поставить вопрос, какие у него полномочия, с какой целью и по какому мотиву он судит, в каком положении стоят друг против друга он и судимый.

Никто не должен признавать никакого мирского суда, когда речь идет о моральной и метафизической виновности. То, что возможно перед любящими людьми при большой близости, непозволительно при дистанции холодного анализа. То, что обладает весом перед Богом, не обладает поэтому весом и перед людьми. Ибо у Бога нет на земле представляющей его инстанции ни в церковных, ни во внешнеполитических ведомствах государств, ни в возвещаемом через прессу мировом общественном мнении.

Когда судят в послевоенной обстановке, то абсолютной привилегией на суждение о политической ответственности обладает победитель: он ставил на карту свою жизнь, и решение выпало в его пользу. Но спрашивают: «Смеет ли вообще кто-то нейтральный выступать официальным судьей, коль скоро он не участвовал в борьбе и не рисковал жизнью ради главного дела?» (Из письма.)