Вопрос веры

— Точно не скажу, — начал я, — но кое-что читать приходилось. В основном — в древних летописях Луркоморья. Красноярское Метро — это одна из величайших тайн, тревоживших умы человечества. Наряду с Бермудским Треугольником, Снежным Человеком и Летающей Тарелкой. Таинственная масонская организация начала строить метро, но там, под землей, они нашли нечто до такой степени страшное, что завалили вход и заморозили проект. Долгое время никто не вспоминал о нем, пока в том районе не начали пропадать люди.

Однажды в метро послали отряд спецназа. Потом — роту. Потом — полк. Поскольку никто из них не вернулся, туда ссыпали грузовик проституток, набранных во время рейда на проспекте Металлургов, и законопатили вход наглухо. На месте входа поставили бетонную плиту и золотой крест. Крест таинственно исчез следующей ночью, и вместо него водрузили деревянный. Тогда проклятие вроде как снялось само по себе, и в городе стало спокойно.

А теперь представьте себе, что могло произойти дальше. Стальная воля солдат спецназа и безоглядная страсть жриц любви, схлестнувшись, породили невероятную цивилизацию, которая питается одними грибами. Они, вероятно, и не заметили исчезновения солнца.

— Хочешь сказать, — вмешалась Вероника, — все это произошло еще засветло?

— Ну разумеется, — кивнул я. — Нам теперь нужно очень тщательно подумать: что и как говорить. Кто знает, как вообще они относятся к жизни вне Метро…

— К тебе вроде неплохо отнеслись, — заметил Джеронимо. — Этот, командир, чуть целоваться не полез. Он и сейчас на тебя влюбленными глазами смотрит.

Я поднял голову и с криком шарахнулся. В коридоре действительно стоял командир и, держась за решетку обеими руками, лил слезы.

— Ты, — пролепетал он, — ты знаешь нашу легенду…

— Я…

Но договорить мне было не суждено. Молниеносно отерев глаза, командир зазвенел ключами.

— Ты пойдешь со мной. Да. Я решил. Категорически.

Решетка отворилась. Подскочили Вероника и Джеронимо, но командир ткнул в их сторону пистолетом.

— Вы двое — сидеть. Мелкий — уйми самку старшего.

— Да я тебе сейчас… — Вероника бросилась на командира, но Джеронимо повис на ней сзади, а я заступил путь.

— Они относятся ко всем женщинам, как к шлюхам, — сказал я. — А к мужчинам — как к солдатам. Здесь нет для тебя оскорбления.

— А я тоже солдат? — пискнул Джеронимо.

— Ты — мелкий, — пояснил командир.

Вероника, слава богу, успокоилась. Фыркнула.

— Вот почему они тебя старшим считают. Ладно. Принято.

Она отступила и демонстративно повернулась спиной. На спине все еще висел Джеронимо, поэтому сцена вышла комичной.

— Идем, — поманил меня пистолетом командир. — Самку и мелкого оставим здесь, ты скоро вернешься.

Я вышел из камеры, командир запер решетку. Перед уходом я успел встретить ободряющий взгляд Вероники, и на душе чуть-чуть потеплело. А потом началось дежавю.

Так же, как ранее Джеронимо, командир тащил меня коридорами, переходами, просторными залами. Несколько раз мы, кажется, переходили по рельсам со станции на станцию. То и дело звучал окрик: «Стой, кто идет?» Тогда командир кричал: «Пароль: Столбы!» и в ответ слышалось: «Отзыв: Часовня!»

— Куда мы идем? — не выдержал я, когда по длинной лестнице мы взобрались, кажется, под самую поверхность земли.

— Все бабы — шлюхи, — отозвался мой провожатый.

— Аминь, но…

— Даже те, что умницы — все равно в душе шлюхи, я уверен. Не уверен только, что в каждом умнике спит солдат.

Тут до меня потихоньку начало доходить. Видимо, те несколько человек, что пропали первыми, не захотели скрещиваться с солдатами и проститутками, и в результате Метро поделили, фактически, две расы, одну из которых представители другой презрительно именовали «умниками» и «умницами».

— Вас будут судить, но единственное обвинение — убийство и осквернение умника. Кстати, дай пять.

Я дал требуемое и остановился. Мы сейчас находились в коридоре, по одну сторону которого — двери с номерами, а по другую — двери балкончиков. Я стоял у единственной раскрытой. Оттуда доносились непонятные постукивания и шорох.

— Так вот, — продолжал командир, — дело против тебя есть только в том случае, если есть заявление. А заявление написала самка этого умника. Вон ее дверь. Все, что тебе нужно — как следует трахнуть ее и убедить забрать заявление.

Я вздрогнул и уставился на командира.

— Скажи, ты этот план долго разрабатывал?

— Чего там разрабатывать? — изумился тот. — Просто вставь ей со всей дури, и дело с концом.

— Может, лучше извиниться? — предположил я. — У вас тут есть цветы?

— Цветов нет. Есть грибы.

Да, грибы — это, конечно, последнее, что хочется дарить безутешной девушке. В задумчивости я шагнул на балкон.

Шелест и треск заметно усилились. Внизу шевелилось нечто, в полумраке создающее впечатление огромного существа, распростертого по полу.

— Как дверь откроешь — сразу комбез расстегивай, с вот такой вот рожей. — Выйдя вслед за мной на балкон, командир показал такую рожу, что я всерьез заволновался о своей невинности. — Так она сразу поймет, что дело — не шутка. Верещать начнет, а ты ей — по морде. Несильно так, чтоб зубы остались. А как упадет…