Вопрос времени

В пять часов Паттерсон нажал кнопку звонка в квартиру в пентхаусе отеля. В руках он держал коробку из прозрачного пластика с четырьмя редкими орхидеями. Последние слова старушки ясно говорили о том, что ее надо умаслить.

Шейла открыла дверь и отступила в сторону, давая ему войти.

— Я должен поговорить с Бромхедом, — прошептал Паттерсон. — Дело не терпит отлагательств.

Он заметил, как напряглась Шейла.

— К твоему уходу он будет здесь.

Паттерсон прямиком направился на террасу.

— Я сердита на вас, Крис, — донесся до Шейлы пронзительный голос миссис Морели-Джонсон. — Подойдите поближе. Сегодня вы получите взбучку. — Шейла вернулась в кабинет и позвонила Бромхеду.

— Немедленно поднимайтесь ко мне. — И положила трубку.

Паттерсон все рассчитал правильно. Орхидеи произвели должный эффект. Миссис Морели-Джонсон так обрадовалась, что даже забыла об обещанной взбучке.

Повосторгалась цветами, а затем объяснила Паттерсону, зачем ей понадобилось завещание:

— Крис, дорогой… я все думаю о Шейле. Она такая добрая, такая внимательная… Вы даже представить себе не можете, какая она заботливая. Я хочу вознаградить ее… Поэтому попросила вас принести мне завещание. Я хочу оставить ей немного денег.

Голова Паттерсона работала как компьютер. Опасность надвинулась вплотную.

— Никаких проблем, — ответил он. — Для этого требуется всего лишь кодицилл1. Я все сделаю сам. Беспокоить мистера Уэйдмана совершенно ни к чему. Я составлю его и засвидетельствую вашу подпись. Абсолютно никаких проблем.

Миссис Морели-Джонсон надела очки с толстыми стеклами и уставилась на него.

— Я думаю, сделать это должен мистер Уэйдман, Крис. Он составляет все мои юридические документы.

Паттерсон чуть замялся.

— Все это так, но Уэйдман пришлет вам счет. Я же могу все сделать бесплатно, — выложил он последний козырь.

Миссис Морели-Джонсон обдумала его слова. Для жадной женщины этот аргумент показался бы существенным, но миссис Морели-Джонсон с деньгами расставалась легко. И когда она отрицательно покачала головой, у Паттерсона екнуло сердце.

— Вы очень заботливы, Крис, но мне не хочется расстраивать мистера Уэйдмана. Все-таки я проконсультируюсь с ним. Я собираюсь оставить Шейле пятнадцать тысяч долларов. Как вы думаете, этого достаточно?

— Вы очень щедры, — просипел Паттерсон.

— Отлично! А теперь давайте вашу глупую бумажку. Я ее подпишу и позвоню Уэйдману… А завтра мы все уладим.

Паттерсона охватило отчаяние. Он должен поговорить с Бромхедом… Нужно выиграть время. А миссис Морели-Джонсон нацарапала свою подпись и отдала ему разрешение на выдачу завещания.

— Разве вы не знаете, что сегодня утром мистер Уэйдман улетел в Нью-Йорк? — Лгать так лгать, решил Паттерсон. — Я случайно столкнулся с ним, когда он уезжал в аэропорт. Он не вернется до понедельника.

Миссис Морели-Джонсон всплеснула руками.

— Ну вот видите? Всюду какие-то помехи. Что ж, я подожду, но завещание привезите мне завтра утром. — Старушка ослепительно улыбнулась. — Дело не такое уж и срочное. Я же не собираюсь умереть завтра.

— Ну разумеется, — быстро согласился Паттерсон.

— Не хотите ли выпить? — предложила миссис Морели-Джонсон. — Я думаю, сейчас самое время для шампанского. Я позову Шейлу.

Но Паттерсону не терпелось переговорить с Бромхедом. Он встал.

— Пожалуйста, извините меня. Сразу навалилось столько дел. Я просто должен бежать.

Он поцеловал ручку миссис Морели-Джонсон, вновь выслушал похвалы орхидеям и откланялся. А миссис Морели-Джонсон включила магнитофон и приготовилась слушать сонату Бетховена в собственном исполнении.

Шейла поджидала Паттерсона в прихожей. И кивком головы указала на спальню. Бромхед сидел в одном из кресел. Шейла осталась в прихожей.

Паттерсон закрыл за собой дверь.

— Она просит привезти завещание. — В голосе слышались панические нотки. — У правового отдела могут возникнуть подозрения. Посылать за завещанием дважды в течение трех недель… Такое не принято. Начальник отдела может позвонить ей.

Бромхед кивнул. Его очевидное спокойствие положительно подействовало на Паттерсона.

— Зачем ей понадобилось завещание?

— Она оставляет Шейле пятнадцать тысяч. Настаивает, чтобы все делал Уэйдман. Я попытался отговорить ее, но ничего не добился.

Бромхед обдумал его слова, вновь кивнул.

— Она уже хотела позвонить Уэйдману, но я сумел остановить ее, сказав, что Уэйдман улетел в Нью-Йорк и вернется лишь в понедельник.

— А он улетел? — спросил Бромхед.

Паттерсон покачал головой:

— Нет.

— Это опасно.

Паттерсон ударил кулаком по ладони другой руки.

— А что еще я мог сказать? — сорвался он на крик. — Я не мог допустить, чтобы она позвонила до того, как я переговорю с вами.

— Это правильно. — Бромхед нахмурился. Завтра двадцать первое. Еще немного, и он бы опоздал. — Делать ничего не нужно… Ждите.

— Ничего не нужно? — вытаращился на него Паттерсон. — Да что вы такое говорите? Не могу я сидеть и ждать, пока мне снесут голову.

Бромхед помахал рукой, призывая Паттерсона говорить тише.

— Вы должны унаследовать сто тысяч долларов в год, — спокойно заметил он. — Всегда помните об этом. А делать вам ничего не нужно.