Вопросительная история

Если задача никак не решается, причины могут быть разными. Иногда решение лежит за пределами достижимого. Но подчас оно очень близко, только мы отгораживаемся от него воображаемой чертой. Мы рисуем её сами и сами себе запрещаем через неё переступать. Вот, например, такая задача. Отец сына профессора звонит сыну отца профессора . В задаче спрашивается, кто кому звонит? Только не подумайте, что профессор по рассеянности набрал собственный номер. Отец сына профессора и сын отца профессора — разные люди. Задачу можно решить за пять минут, а можно и за пятьдесят. Всё зависит от того, как быстро удастся понять, что профессор – женщина, следовательно, муж профессора звонит брату профессора . Никто ведь не говорил, что профессор – он , это мы сами так решили, и потратили некоторое время на выход из нами же очерченного круга.

Юнг утверждал, что иероглифы могут передавать не только целые слова, но и буквы. Обычно буквами писали греческие имена, но иногда их использовали для других слов. Это был прорыв – выход из круга, нарисованного Гораполлоном. Но Юнг утверждал и другое: египетский алфавит – подражание греческому. Египтяне стали использовать свои знаки как буквы не сами, а копируя греков. Это случилось под закат иероглифики, в те времена, когда греки поселились в Египте. А до того иероглифы означали идеи и слова, но никак не звуки. Образовался новый круг, за пределы которого Юнгу не суждено было выйти. Всё, что позволяла математика, он сделал. Дальше лежала грань, за которой царили какие-то другие законы.

Раскрыть их предстояло Жану Франсуа Шампольону. Он родился в 1790 г. в южно-французском городке Фижаке в семье владельца книжной лавки. 12 годами раньше в том же доме появился на свет старший брат Жана по имени Жак Жозеф. Это был один из самых удивительных старших братьев, которые когда-либо являлись на свет. Гениальность младшего брата заметить было не трудно. Гораздо сложнее оказалось не дать ей раствориться в суете житейских забот. Подростком в свободное время Жак Жозеф по собственной инициативе занимался с братом. Повзрослев, подбирал ему учителей и поощрял пристрастие к науке. Однажды он застал Жана Франсуа сидящим на полу в своей библиотеке. Вокруг лежали вырезки из книг греческих и римских писателей. Лучшие тома оказались испорчены. Как выяснилось, так удобнее было сопоставлять отрывки из сочинений о Египте. Брат похвалил Жана. Все 20 лет, что заняла у Шампольона-младшего дорога к открытию, брат предоставлял ему средства для жизни. «Археология – красивая невеста, но она приносит бедное приданное», – говорил Жан Франсуа. И всё же у Шампольона-младшего была возможность изучать Древний Египет, не отвлекаясь на дипломатию или физику, как его предшественники. Не отвлекаться помогал брат.

Неизвестный художник. Портрет Ж. Ф. Шампольона. Первая четверть XIX в.