Вопросительная история России

Да, он хотел казаться лучше, чем был. Ярослав и его сыновья позаботились о том, чтобы в летопись попал «подправленный» вариант политической биографии князя. И вот тут мы сталкиваемся с некоторой неувязкой. Тот же летописец, который «обелил» Ярослава в истории с братьями и «приписал» ему Киевскую Софию, не преминул рассказать о кличке, полученной Ярославом от врагов. Они называли князя Хромцом. Прозвище имело под собой все основания: Ярослав действительно хромал. Исследование останков князя, захороненных в Софийском соборе, зафиксировало врождённый вывих тазобедренного сустава в сочетании с ранением правой ноги. Но что стоило летописцу «забыть» о хромоте Ярослава, раз он промолчал о более существенных недостатках?

В том-то и дело, что современники не только не хотели молчать о хромоте Ярослава, они выставляли её напоказ. О хромоте сообщали иностранные хроники, о ней говорилось в Новгородской летописи: «Был же хромоног, но умом совершен, и храбр на рати, и христианские книги сам читал». Получается, что, превознося князя за ум и храбрость, летописец начинает не с этих достойных похвалы качеств, а с княжеской хромоты. Конечно, хромал на древней Руси не каждый князь, это была отличительная черта Ярослава. И всё же, почему летописец, явно настроенный Ярослава хвалить, начинает с хромоты?

Попробуем подойти к вопросу иначе. Ведь тысячу лет назад люди могли думать не совсем так, как мы. А что, если хромота в глазах летописца не такой уж недостаток? Не случалось ли современникам Ярослава хвалить и других за какие-нибудь физические недостатки? Оказывается – случалось. В соседней Скандинавии.

Когда Русью правил Ярослав, в Исландии и Норвегии расцвела поэзия скальдов. Скальды сочиняли стихи о богах и героях, о битвах и мести, о подвигах и славе. Считалось, что языком скальда движет Один, бог поэзии и вдохновения. Слово скальда в глазах современников обладало магической силой. Скальду верили, как пророку, и боялись, как колдуна. Хвалебная песнь, сложённая скальдом, могла вознести правителя на невиданную высоту. Но горе конунгу (королю), которого скальд задумает высмеять.

Но не только о знатных людях, конунгах и ярлах, пели скальды. Кое-что сообщали они и о себе, и не самое приятное. Скальды изображали себя внешне безобразными, грубыми людьми. Чем вдохновеннее стихи, тем уродливей автор. Чем ужасней облик поэта, тем прекрасней его поэзия. Скальда нужно было слышать, а не видеть. Красавцев на свете немало, но что их слова? Уродство скальда – вот признак особого дара и особого знания.

В физических недостатках древние скандинавы видели признак близости к высшим силам. И правителям тоже захотелось стать некрасивыми! Норвежские и шведские короли получали прозвища, довольно странные, с нашей точки зрения – Свинья, Синезубый, Толстый. Последний, по имени Олаф, был современником Ярослава. Оба они оказались соперниками в борьбе за руку и сердце шведской принцессы Ингигерд. Ну и выбор был у принцессы! Между Толстым и Хромцом. Принцесса пошла замуж за Ярослава и стала великой княгиней киевской. Но, может быть, не так уж она и страдала? В своём XI в. принцесса знала: оба её жениха – люди необыкновенные, отмеченные божественной печатью. Некрасив – значит, умён. Не случайно, в дальнейшем с Олафом и Ярославом произошла сходная перемена. Норвежского конунга Олафа Толстого потомки назвали Олафом Святым, а русский князь Ярослав Хромец стал Ярославом Мудрым.

Если соседи-скандинавы считали физический недостаток признаком особой силы и ума, на Руси в ту эпоху вполне могло сложиться похожее мнение. Тогда понятно, почему о хромоте Ярослава говорили прежде, чем перечислить славные княжеские дела. Хром – значит, мудр. Если так, прозвище «Мудрый», которым наградили Ярослава потомки, – отголосок прозвища «Хромец», которым нарекли его современники.

Ярослав бывал разным. Но казаться хотел мудрым. Таким и остался в истории.

Как самый старый город новым оказался?

Принято основание древнерусских городов связывать с их первым письменным упоминанием. Если следовать этой традиции, старейшим следует признать Новгород, упомянутый в Никоновской летописи под 859 г. Чуть «младше» оказались Ладога, Изборск, Ростов, Муром – они названы в Повести временных лет под 862-м г. Разумеется, упоминание Новгорода на три года раньше «соперников» могло быть чистой случайностью: отсюда вовсе не следует, что других городов в это время не существовало. И, всё же, никто не будет отрицать, что Новгород – один из старейших городов нашей страны. Как же образом он стал именоваться Новгородом – новым городом?

Словом «город» на древней Руси называли крепости. Некоторые исследователи полагают, что когда-то на месте Новгорода находились три поселения трёх племенных союзов – ильменских словен, кривичей и мери. Позднее жители этих поселений договорились и воздвигли общую крепость. По отношению к старым племенным укреплениям она была новой, и её стали называть Новгородом.