Читаем Вопросы и ответы полностью

3. Во-вторых, потому что те, которые были посланы во ад, не видят праведников, восхищенных на небеса и пребывающих в Царстве Божием, [находящемся] превыше небес. Кроме того, еще не состоялось, как было сказано, окончательное [решение о] наказании и воздаянии ни относительно грешников, ни относительно праведников. Ведь разве может существовать сама правда [Божия], если [одна только] душа без тела наказывается или увенчивается, когда [в земной жизни] душа вместе с телом либо грешат, либо преуспевают [в добродетели]59. И внемлем [апостолу] Павлу, научающему тебя о праведниках: Свидетельствованные в вере не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства (Евр. 11:39–40)60. Еще он говорит: [Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово,] чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал посредством тела, доброе или худое (2 Кор. 5:10)61. Говоря о содеянном посредством тела, [апостол] показывает, что душа ничего не совершает без тела, а также то, что души грешников [до Страшного Суда] пребывают [в преддверии ада] в частичной муке и тягостном ожидании; души же праведников равным образом [наслаждаются] некоей радостью и веселием [в ожидании рая].

4. Здесь я могу также вспомнить и видéние некоего святого [мужа], который, еще пребывая здесь, в телесной храмине своей, поведал мне следующее: «[Однажды] я, усердно и с рачением прося [в молитвах] Бога [дать мне знать] относительно образа жизни и состояния души, отделившейся от тела, увидел в ночном видении самого себя, находящегося как бы в некоем винограднике; тело же мое, отделившееся от меня, лежало на небольшом расстоянии мертвым. И тогда я, пребывая в [совершенном] трезвении ума и рассудка, понял, что отделился от тела. Но, даже находясь в таком трезвении [ума] и [полностью] стряхнув с себя сон, я не мог представить себе и понять, в каком виде и образе нахожусь я вне тела; [одно мне было только ясно: ] что бытие моей души является реальным и непризрачным».

5. Ведь нельзя считать, что душа после смерти рассеивается и исчезает, словно дым или облако, как душа и дыхание бессловесных [тварей]. Услышь Христа, научающего относительно реальности62 и бессмертия нашей души и глаголющего: Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить (Мф. 10:28). Итак, души после смерти являются реально существующими63; но они не предсуществуют телу, как то [гласят] басни последователей Оригена64. Ибо муж сеет в чрево [жены] не неодушевленного человека, но одушевленный человек [зачинает] совершенного одушевленного человека. Ведь ни тело не предсуществует душе, ни душа – телу.

6. Если же, как то утверждают еретики, муж сеет [во чреве жены только] неодушевленное тело, а душу [этому телу] не дает65, то тогда бессловесные [твари] окажутся [у Бога] в большей чести, чем человек, ибо они сеют [во чреве] и зачинают полностью одушевленное существо. Однако душа бессловесной [твари] есть жизненное движение, возникающее в крови посредством дыхания воздуха и имеющее бытие из [материальных] стихий; когда животное умирает, эта душа в бессловесных тварях расторгается. Душа же человека есть сущность реальная, разумная, бессмертная и умная66;

свое бытие она имеет не из [материальных] стихий, но от Бога, и Он [один] знает, когда, откуда и как она возникает. И всякая душа, соединившаяся с телом, не является безначальной, но пребывает бесконечной.

7. Ведь и души зародышей или выкидышей, после того как они оформились, не умирают и не гибнут, но вместе с нами приводятся после воскресения [из мертвых] к Богу благодаря Его неизреченному действию и всесилию.

8. Вот все, что [мы можем] вкратце сказать о душе – не в плане догматическом и не в качестве определения, но по любви. А остальное восполнят и исправят братья и учители во Христе, перед которыми мы робеем.

Вопрос 22

Сердца многих верующих тайно соблазняются и колеблются относительно воскресения наших тел, поскольку они размышляют таким образом: как тело, которое съели множество диких зверей и [исклевали] птицы, или которое утонуло в море и было поглощено несметным количеством рыб, или ввергнуто в пучину и расторглось, – как [подобные тела вновь] соединятся [в единое целое] и воскреснут?67


Ответ

1. Вера есть то, что объемлет всего христианина и [все] христианские таинства68, а истинная вера есть безыскусственное [внутреннее] согласие [души на Богопочитание]69, поскольку если мы начнем суемудро исследовать как речения и деяния [Священного] Писания, так словеса и дела Божии, то погрузимся в пучину безверия.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Моя жизнь во Христе
Моя жизнь во Христе

«Моя жизнь во Христе» — это замечательный сборник высказываний святого праведного Иоанна Кронштадтского по всем вопросам духовной жизни. Это живое слово человека, постигшего самую трудную науку из наук — общение с Богом и преподавшего эту безценную науку открыто и откровенно. Книга переиздавалась множество раз и стала излюбленным чтением большинства православных христиан. В этом издании впервые воспроизводится полный текст уникальной книги святого праведного Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе», которую святой писал всю свою жизнь. Текст печатается по изданию 1893 года, с редакторскими правками Иоанна Кронштадтского, не сокращёнными последующей цензурой и досадными промахами редакторов и издателей. Составители старались максимально бережно отнестись к языку оригинала, скрупулёзно сверяя тексты и восполняя досадные потери, которые неизбежны при слепом копировании, предпринятом при подготовке разных изданий знаменитой книги.

Иоанн Кронштадтский , Св. прав. Иоанн Сергиев

Православие / Религия / Эзотерика
Православие и свобода
Православие и свобода

Представлять талантливую работу всегда приятно. А книга Олеси Николаевой «Православие и свобода» несомненно отмечена Божиим даром приумноженного таланта. В центре её внимания − проблема свободы воли, то есть та проблема, которая являлась мучительным вопросом для многих (и часто − выдающихся) умов, не просвещённых светом боговедения, но которая получает своё естественное разрешение лишь в невечернем свете Откровения. Ведь именно в лучах его открывается тот незыблемый факт, что свобода, то есть, по словам В. Лосского, «способность определять себя из самого себя», и «придаёт человеку отличающую его особенность: быть сотворённым по образу Божию, ту особенность, которую мы можем назвать личным его достоинством»[1]. Грехопадение исказило и извратило это первозданное достоинство. «Непослушанием Богу, которое проявилось как творение воли диавола, первые люди добровольно отпали от Бога и прилепились к диаволу, ввели себя в грех и грех в себя (см.: Рим. 5:19) и тем самым в основе нарушили весь моральный закон Божий, который является не чем иным, как волей Божией, требующей от человека одного − сознательного и добровольного послушания и вынужденной покорности»[2]. Правда, свобода воли как изначальный дар Божий не была полностью утеряна человеком, но вернуть её в прежней чистоте он сам по себе не был уже способен. Это было по силам только Спасителю мира. Поэтому, как говорит преподобный Иоанн Дамаскин, «Господь, пожалев собственное творение, добровольно принявшее страсть греха, словно посев вражий, воспринял болящее целиком, чтобы в целом исцелить: ибо "невоспринятое неисцеляемо". А что воспринято, то и спасается. Что же пало и прежде пострадало, как не ум и его разумное стремление, то есть воление? Это, стало быть, и нуждалось в исцелении − ведь грех есть болезнь воли. Если Он не воспринял разумную и мыслящую душу и её воление, то не уврачевал страдание человеческой природы − потому-то Он и воспринял воление»[3]. А благодаря такому восприятию Спасителем человеческой воли и для нас открылся путь к Царству Божиему − путь узкий и тесный, но единственный. И Царство это − лишь для свободно избравших сей путь, и стяжается оно одним только подвигом высшей свободы, то есть добровольным подчинением воле Божией.Об этом и говорится в книге Олеси Николаевой. Великим достоинством её, на наш взгляд, является тот факт, что о свободе здесь пишется свободно. Композиция книги, её стиль, речевые обороты − свободны. Мысль течёт плавно, не бурля мутным потоком перед искусственными плотинами ложных антиномий приземлённого рассудка. Но чувствуется, что свобода эта − плод многих духовных борений автора, прошлых исканий и смятений, то есть плод личного духовного опыта. Именно такой «опытный» характер и придаёт сочинению Олеси Николаевой убедительность.Безусловно, её книга − отнюдь не богословско-научный трактат и не претендует на это. Отсюда вряд ли можно требовать от автора предельной и ювелирной точности формулировок и отдельных высказываний. Данная книга − скорее богословско-философское эссе или даже богословско-публицистическое и апологетическое произведение. Но, будучи таковым, сочинение Олеси Николаевой целиком зиждется на Священном Писании и святоотеческом Предании, что является, несомненно, великим достоинством его. А литературный талант автора делает сокровищницу Писания и Предания доступным для широкого круга православных читателей, что в настоящее время представляется особенно насущным. Поэтому, думается, книга Олеси Николаевой привлечёт внимание как людей, сведущих в богословии, так и тех, которые только вступают в «притвор» боговедения.Профессор Московской Духовной Академии и Семинарии,доктор церковной истории А. И. Сидоров© Московское Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2002По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II

Олеся Александровна Николаева

Православие / Религиоведение / Христианство / Эзотерика / Образование и наука
«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века
«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.

Елена Александровна Бузько

Православие / Прочая старинная литература / Религия / Эзотерика / Древние книги