Вопросы [СИ]

Больше никакой плавной отточенности жестов — движения стали резкими, когда он развернул Анко лицом к стене, почти толкнул даже, обвивая запястья нитями чакры, фиксируя. Опираться на скользкую стену неудобно, но это ничто по сравнению с жарким нетерпением — Сасори и её собственным, слившимся в единый порыв, накрывающий с оглушающим рокотом, с каким цунами обрушивается на берег. Сасори готов и явно не намерен ждать — сразу глубоко, сразу до вскрика. Хмыкает этой лёгкости, кусает за плечо, заставляя сжаться — а Анко только в радость, как и покрутить задницей, и подставить шею для новых укусов.

Толчки, поглаживания почти ласковые — и укус, тычок в болевую, сильные пальцы сжимают бёдра до синяков. Шум воды и стоны, вскрики. Анко не стесняется срывать голос, а вероятность того, что этот параноик не установил в своих апартаментах плотный слой заглушающих чар, ничтожно мала.

До «как следует вымыться» доходит лишь много позже, когда на теле брызги не только воды, но и спермы. Сасори тяжело дышит, прижавшись лбом к её затылку, одной рукой опираясь на стену, другой прижимая Анко к себе. Ей самой хорошо до истерики, ноги дрожат и подкашиваются, но это даже почти хорошо — наводит на мысль. Осторожно высвободиться из полуобъятий, развернуться и слегка надавить предплечьями на грудь, прося отстраниться. Опуститься перед ним на колени и тщательно вылизать, не касаясь всё ещё связанными руками, глядя снизу вверх на его лицо.

Ловя чувства. Ками-сама, и правда чувства, а не обычная круговерть масок! Сасори нравится, очень нравится видеть её такой, нравится её язык и то, как она ластится к его ногам, трётся щекой о живот. А Анко нравится кровь на собственном теле, расцветающие синяки и укусы, море раскалённой лавы внутри, которая не только его след — это ещё и нечто другое. Настораживающее, несвойственное, что Анко на миссиях не испытывала, всегда играла.

— Ещё, — мурлыкнула она, жадно облизываясь.

— Сначала вымойся, — парировал Сасори негромко и расслабленно, явно борясь с желанием прикрыть глаза.

Анко на эту команду усмехнулась, прищурилась. Ну что ж, она сумеет вымыться так, чтобы у него сорвало крышу окончательно…

С сорванной крышей Сасори абсолютно шикарен — это Анко выяснила для себя однозначно. Броня на месте, как и жёсткость, вот только привычное безучастное равнодушие исчезло без следа, сметённое штормом желаний — вот это контроль у него, такое прятать ото всех! И его руки — ничего общего с нежностью в прикосновениях, но от этого особенно охуенно. Боль, кровь, нити чакры. Ксо-о!..

Кафельный пол ещё холоднее стены. Анко пришлось приложить усилия и, ловко перевернувшись и поменявшись местами, завалить на него Сасори, чтобы убедить теплолюбивого кукольника перебраться в место поуютней. Заодно удалось прихватить с собой одежду и притащить в его спальню, бросить возле кровати. В подкладке пальто — остро наточенный нож, и она ещё попробует вонзить его в горло Сасори. Потом. Пока же Анко в удовольствие потрахается с ним, будет кричать, наплевав на наставление-привычку быть тихой — с ним сдерживаться совершенно не хочется.

— Как же ты чертовски меня бесишь.

— Ты меня тоже. Знаешь, что это значит?

— Мы сможем прекрасно провести время, если тебе ещё раз вздумается попробовать меня убить.

— Тогда видеться мы будем довольно часто, Сасори.

Встретимся?

Действие развивается летом в промежутке между концом первого и началом второго тома «Двух миров».

Скромная квартира на окраинах Конохи, пыль танцует в рассветных лучах. Тихий шорох, поскрипывание старой кровати, учащённое дыхание — но вот его ритм перебился полустоном, и всё стихло.

Судорожно глотнув ртом воздух, Анко облизнула сухие губы и перевернулась на бок, сжала бёдра. Пальцы, влажные и подрагивающие, она вытерла о край простыни и, сцепив руки в замок, уставилась в пространство. Ей было никак. Тело получило свою разрядку и провалилось в расслабленность — но не душа. Эта сука продолжала уныло подвывать.

Сигареты притупляли. После возвращения из мира волшебников Анко вернулась к старой привычке, в своё время брошенной после серии отповедей от Ибики на тему вреда курения для засад. Заботливый такой. Опять, вон, её утянул к себе в допросную и чихвостил, когда на днях заметил с папироской в зубах… На взгляд Анко, лучше курить, чем спиваться. Впрочем, не сказать, чтобы она не пробовала совмещать эти два прекрасных способа скоротать время в перерывах между миссиями.

Заставить себя выбраться из постели, вымыться под горячей водой, закинуть в желудок пару дайфуку, оставшихся после вчерашнего визита Куренай, повадившейся подкармливать подругу, — её материнский инстинкт распространялся не только на новорождённого детёныша, который накануне почти три часа оглашал криками большую часть времени мёртвенно-тихую квартиру Анко. От воспоминаний Анко аж передёрнуло. Вот уж какой звук она точно не хотела бы на постоянной основе в своей жизни, это грёбаный детский ор.