Вопросы [СИ]

— Вам нужен сосед? — спросила вместо ответа Анко, развернувшись. Она надеялась, что удержать лёгкое, игривое выражение лица удалось. — Я много места не занимаю, а ещё тёплая, совращенная и трахательная.

Мадара приподнял бровь, усмехнулся.

— От такого соседа глупо отказываться, — произнёс он и положил руку на ключ, торчавший в двери.

— А может, сперва смотаться за огневиски? — предложила Анко, глядя на поворачивающийся ключ.

— Зачем? — спокойно уточнил Мадара. — Скорее всего, нам сегодня ещё предстоит работать. Кроме того, мне не нужно быть пьяным, чтобы хотеть тебя.

— А это и не для вас, — пробормотала Анко, чем вызвала вопросительный прищур Учихи, и быстро пояснила: — У меня диета. Глюкозо-спиртовая. Хорошая, между прочим.

— Не сомневаюсь, — у Мадары позабавленный вид, но в глазах мелькает огонёк заинтересованности.

Лучше отвлечь, ведь врать ему — гиблое дело. А потому, растянув губы в оскале, Анко без спешки стала раздеваться.

Это ведь так привычно и легко: потянуться, напоминая о собственной гибкости, повернуться по-разному, демонстрируя ничуть не ставшее хуже за месяцы расставания тело. Отойти к кровати, лечь на спину, с шальной улыбкой облизнуть пальцы, каждый по очереди совершенно блядским движением. Смотреть в глаза, касаясь себя, ведь всё это — для него.

Мадара — скала в море херни, где Анко тонет, и в нём может быть её спасение. Она ведь хочет спастись, так?..

В комнате запахло огнём — Учихе нравится наблюдать, как она ласкает себя для него. Как кусает губы и часто, хрипло дышит, вскидывая бёдра. Выгибается, проникает в себя глубже — и смотрит на него. О, Анко умеет убедить отыметь себя!

И Мадара приближается, на ходу сбрасывая одежду, а Анко тихо поскуливает в нетерпении — своих пальцев так мало, нужен Учиха! Сразу и весь, чтобы заполнил, согрел, прогнал пустоту. Он прижимается, и Анко обхватывает его ногами, притягивая ещё ближе, отводит с его лица лохматую чёлку и удерживает взгляд. В нём нет ханжества и осуждения, которыми её в последнее время так охотно потчуют, и это едва ли не лучше всего остального. Его близость тоже хороша, но…

Чувства, вы, суки, где?! Это же Мадара, ненасытный огненный кот — как может ничто не шевелиться в душе на него?! Тело, вон, реагирует: горит под его руками, захлёбывается волнами удовольствия… Физиология. И осколки-дробь глубже впиваются в сердце.

Эта боль откровенно бесит. Она не подстёгивает, угнетает, и Анко решительно абстрагируется, сосредотачивается на ощущениях тела, на Учихе. С ним можно долго целоваться, гладить, перебирать волосы — он охотно принимает ласку и, кажется, действительно рад снова быть с ней. К нему хочется ластиться, уютно урчать и кусаться исключительно играючи. И принять его в себя со сбившимся дыханием, выгнуться и прижаться, обвивая руками шею. И давить злые слёзы от того, какая тишина притаилась за оглушительным стуком сердца.

Не удержанное подрагивание плеч её выдало, и Мадара сразу остановился, заглянул в лицо.

— Ты здесь?

— Да. Всё хорошо, — прошептала Анко, целуя его в губы. — Мне вас не хватало.

— Как будто без меня на тебя не стоит очередь, — протянул Мадара, подначивая, вырывая из провала.

— Стоит на меня у половины Конохи, — теперь Анко кусает взаправду, до крови раздирает его губу, на что Учиха только облизывается, этот кот.

— Совращенство, — усмехается он и переворачивается на спину, не отпуская от себя. Такой классный, игривый Учиха, умеющий улыбаться одними глазами с неожиданным теплом.

Упираясь руками ему в грудь, Анко вонзает когти, а после сгибается, длинными, жаркими прикосновениями языка слизывает кровь. На требовательный толчок бёдрами начинает двигаться сама, и думать о чувствах нет времени — телу так хорошо! Как же она благодарна Мадаре за это…

Раствориться, забыться, просто насладиться хорошим сексом. Не думать ни о чём.

На ритмичные движения, руку на волосах Мадара реагирует открыто и честно. Его не надо вскрывать, чтобы понять, как хорошо — сам покажет стоном, подхваченным ритмом, прикосновением к груди. В какой-то момент хочется попросить его выкрутить сосок, сжать запястья до хруста костей, уткнуть лицом в матрас, обездвижив, и выебать, как дешёвую шлюху… Но Анко сдерживает себя: Учихе нравится так, жарко и чувственно, и просить его сделать совсем по-другому — рисковать сломать то, что есть между ними.

Поэтому — вскрикнуть, упасть на него, трясясь, бездумно улыбаясь. Постараться насладиться рукой в волосах, вначале мягко поглаживающей, почёсывающей затылок, затем уверенно направившей вниз. Согласиться на минет и сделать приятно, чтобы Мадара шумно дышал и жмурился, довольно рычал, но не пытался контролировать, направлять, давая Анко показать своё мастерство. Разочарованным этим решением он не остался.

Пока он переводил дыхание, Анко вытерла себя и его попавшимся полотенцем, а после тихо легла рядом. Приоткрыв глаза, Мадара перебрался на кровати повыше, на подушку, и притянул Анко к себе. Устроив голову на плече Учихи, она расслабленно вздохнула, впервые за долгое время ощущая довольство.

— Теперь поговорим?