Вопросы сюжетосложения. Выпуск 5

Но система синтагм не лишена и некоторых закономерностей. Нетрудно увидеть, что одинаковые (или почти одинаковые) по слоговой величине синтагмы нередко или располагаются друг возле друга, или повторяются через определенное словесное пространство: первая — третья (6–6), шестая — седьмая (8–8), десятая — одиннадцатая (1–2), двенадцатая — тринадцатая (8–7), пятнадцатая шестнадцатая (4–4). При всей конфликтности системы синтагм она устремлена одновременно к соразмерности, к симметрии, к ритмико-интонационной упорядоченности. Среди видимой дисгармонии Клейст ищет пристанища для отдохновения, для гармонии, он стремится обуздать царящий хаос, вывести мир к правилам, к закономерностям; Клейст не отказывает миру в разуме, в стихию вносит элемент повтора — организованности.

Клейстовский мир, как его демонстрирует система синтагм, есть мир встречных тенденций — он охвачен хаосом и в то же время тяготеет к космосу.

Все, что сказано о синтагмах на уровне их слогового объема, может быть подтверждено и на уровне синтагматических ударений. Ударения в анализированных предложениях располагаются по синтагмам следующим образом: первое предложение: 2-3-2-3-1-2-4//4-1-1-1-1-3-4-1-1-3; второе предложение: 1-2-3-3-3-1-1-1-2.

2. Существенное влияние на ритмическую организацию текста оказывает структура предложений. «Нищенка из Локарно» состоит из 20 предложений; конструкция всех 20 предложений аналогична: это — сложные предложения с прихотливо развернутой системой подчинений, множеством причастных и деепричастных оборотов; все это наслаивается одно на другое, одно другим разрывается, в результате образуется сложное целое, в котором сопряжены всевозможные, подчас весьма далекие явления, мысли, времена, характеры. Весьма показательно, «камертонно» первое предложение. В рамках одной конструкции сопряжено прошлое и настоящее, выраженное через три временных глагольных формы (eingefunden hatte — Plusquamperfekt; befand sich — Perfekt; kommt — Prasens); в единое целое соединены причины и результат, давно минувшее и сегодняшнее; временные формы демонстрируют движение времени, точнее, неизбежность, закономерность события, информация о котором в предложении содержится. Подобного же рода сменой времен характеризуется и финал новеллы. В центре же обнаруживается смена Imperfekt'a — Prasens'oм (прошедшего времени настоящим), о событиях, происшедших в замке и приведших к ужасающей развязке, Клейст начинает повествовать в форме настоящего времени, разрушая тем самым грань между прошлым и настоящим, вводя прошлое в настоящее, делая его (а главное идею произведения) не историческим, а современным фактом. В этом плане позволительно говорить о ритме глагольных форм, за которым обнаруживается ритм (повтор) событий историко-этического характера.

Но в данном случае первостепенное значение обретает другое. Для прозы Г. Клейста, в том числе и для «Нищенки из Локарно», характерны предложения так называемой «вытянутой структуры» («gestreckte Strukturen»).[94] Рассмотрим второе предложение. «Dег Marchese, der, bei der Ruckkehr von der Jagd, zufallig in das Zimmer trat, wo er seine Buchse abzupflegte, befall der Frail unwillig, aus dem Winkel, in welchem sie lag, aufzustehn, und sich hinter den Ofen zu verfugen». Структурно-семантическое ядро («Der Marchese… befahl der Frau unwillig… aufzustehn…»), содержащее основополагающую для предложения (и для новеллы) информацию, разорвано серией всевозможных по структуре своей уточнений, выраженных главным образом в форме придаточных предложений. Разрывы ядра демонстрируют конфликтность, разорванность бытия, и в этом смысле предложение «вытянутой структуры» выполняет ту же функцию, что и образующие единство разновеликие синтагмы. Но, с другой стороны (подобно тому, как это было и с синтагмами), структурно-семантическое ядро, хотя и непрерывно разрывается, столь же непрерывно восстанавливает свою целостность; вставки, уточнения и т. д. оказываются «насаженными» на ядро, ядро в предложении властвует, устанавливает свои законы, приводит остальные сегменты предложения к некоему общему знаменателю, к норме.

Предложения, строящиеся по принципу «вытянутой структуры» или этому принципу следующие частично, образуют весьма специфический ритм (ритм предложений); но у Клейста повторяются не просто предложения «вытянутой структуры», повторяются «микротипы» предложений, «микротипы» синтаксических конструкций; например, второе предложение: «Der Marchese, der…»; третье предложение — «Die Frau, die…»; и то и другое предложение начинается подлежащим (субъектом) главного предложения, за которым следует придаточное определительное; возникает совершенно очевидный грамматико-синтаксический параллелизм, являющийся, по мнению В. М. Жирмунского, одним из важнейших факторов ритмической организации прозы.[95] Не только система синтагм, но и структура клейстовского предложения конструирует мир, представляющий единство хаоса и космоса.