Вопросы цены и стоимости

Необъяснимое внимание выглядело чересчур подозрительно, и хотелось от него поскорее избавиться, так что порог бани Равиль переступил с облегчением, не подозревая до какой степени настойчивым на самом деле мог быть музыкант.

Юноша отмокал в чане долго, несколько раз просил еще горячей воды. Правда, от прочих услуг отказался, не будучи уверенным, что сможет их оплатить, а помимо всего, не желая к тому же, чтобы даже банщик видел его голым. Кроме того, ни один банщик не смог бы сравниться дотошностью в подобном вопросе с ним самим.

Увы, то от чего он, не признаваясь себе, пытался отмыться, было неподвластно обычным воде и мылу, и даже самой дорогой парфюмерии! Пока он одевался, рассудок безнадежно цеплялся за какие-то незначительные мелочи, вроде того, что башмаки так и не просохли, только бы не думать, что нужно возвращаться…

Никаких иллюзий о том, что его ждет, Равиль не испытывал и за пустые надежды тоже больше не цеплялся. Единственный, кто мог бы его понять сейчас, — это Айсен: и потому что святой, и потому что сам был по другую сторону и знает, как это бывает. Но надеяться на него?.. — Равиль на минуту спрятал лицо в ладонях. — И тем более просить о помощи, он не станет! Синеглазенький хоть и трижды талант, зато Таш опытный мерзавец. Так что, пусть Айсен едет подальше со своим лекарем и будет счастлив… Должен же хоть кто-то быть счастлив в этом паскудном мире!

Отняв ладони, юноша поправил ворот и влажные волосы, и вышел, расплатившись с хозяином заведения, вот только далеко ему уйти не удалось. Оба молодых человека замерли напротив, потрясенно уставившись друг на друга. Изумленный преображением завешенного пышными нарядами загадочного молодца в скромного достойного юношу, чья строгая красота не имела себе подобия, Августин тем не менее пришел в себя первым и приблизился, решительно произнеся:

— Вы нездоровы, это видно, и я хотел проводить вас обратно тоже… Но время уже обеденное. Не составите мне компанию за столом?

Сказать, что Равиль очень удивился, — было бы слишком скромно! Молодой человек стоял под козырьком крыши, но мокрые кольца светлых волос, промокшая на плечах куртка и грязная обувь со всей определенность говорили, что все эти несколько часов музыкант топтался поблизости в ожидании. А предложение об обеде, сделанное весьма категоричным тоном, на мгновение лишило дара связной речи!

Следующая мысль заставила неуверенно нахмуриться: поесть действительно стоило бы. Юноша не чувствовал голода, но с трудом припоминал, когда в последний раз ел… То есть вчера он, разумеется, ел… наверное… но вот когда?

Не имеет значения, — Равиль тряхнул головой, — его денег не хватит даже на малюсенькую булочку, не говоря уж о чем-то более существенном.

Густо принял его движение за отказ, и не слишком ошибся, но отступать не собирался:

— Я не заметил, чтобы вы куда-то торопились, — сухо произнес оскорбленный молодой человек. — Или вы считаете низкой мою профессию?

Последнее предположение добило Равиля своей нелепостью:

— Боже, конечно нет! — наконец смог произнести нечто внятное потрясенный юноша. — Наоборот, я…

— Тогда все отлично! — просиял Августин, обрывая его и буквально утаскивая за собой, при этом второй рукой он ловко подхватил с перилок корзинку. — Вы не думайте, я не про кабак какой, посидим у меня… Ну, то есть не совсем у меня, я у знакомого остановился, но он против гостя не будет, да и скорее всего сейчас не дома…

Ничего не понимающий, Равиль даже не пытался сопротивляться: во-первых, с сумасшедшими не спорят. Во-вторых, слова про приятеля, у которого поселился сам Августин, его странным образом успокоили — может, у них так принято. Парень — из компании Айсена, может, они вообще в свободное время бродячих кошек отлавливают, чтоб накормить и в хорошие руки пристроить, вот наметанный глаз за него и зацепился. Мол, тоже — накормить и пристроить… идея показалась настолько забавной, что юноша не удержался и фыркнул.

Густо поддержал его открытой улыбкой: смешок вышел нервным, но это все равно было лучше застывшей мертвенной отрешенности.

— И чего это мы «выкаем», как при дворе? — оптимистично поинтересовался парень, гостеприимно распахивая дверь перед Равилем и пропуская его перед собой. — Чтобы быть благородным человеком, не нужно расшаркиваться как индюку!

— Хорошо, — согласился юноша даже с некоторым разочарованием: представшее жилище не поражало воображение, было далеко от роскоши и прямо говорило, что его хозяин личность исключительно творческая, ибо чтобы сотворить такой бедлам, да еще и жить в нем — способности должны быть исключительными.

— Не обращай внимания, — махнул рукой Августин, одновременно отсылая кивком высунувшуюся откуда-то девицу и раскладывая на столе аппетитное содержимое корзинки. — Кантор любит, чтобы у него все было под рукой…