Вор и проклятые души

Левый глаз Велдона наполнился не меньшей злобой, чем око Неакра.

— Теперь вы! Я с вами! Я подле вас и вместе с вами! Проклятыми душами!

Инквизитор обвел меня, Брана и Ирму взглядом, и неожиданно буря внутри его угасла.

— Да что там вы!.. Я сидел подле самого Люцифера! Рядом с дьяволом! И видел в нем союзника!

Монах крепко сжал Распятие.

— Кто я теперь?.. — зашептал он.

Велдон вскинул кулак с зажатым в нем серебряным крестом и вдруг закричал:

— Говори, Гард! Говори! Нужно ли мне по-прежнему Распятие либо выбросить его прочь?!

Кровь и песок! Что на него нашло! Я, да и Бран с Ирмой тоже ошарашенно уставились на Томаса Велдона.

— Гард! Говори!

Взгляд монаха пронзил меня насквозь, достав до самой души.

— Говори!

— Распятие… — произнес я, — его нужно оставить.

Велдон шумно выдохнул и спрятал серебряный крест под рясу. Затем накинул капюшон и согнулся, сидя на коряге, чуть ли не пополам.

А из леса послышался волчий вой.

Глава 12 ЗВЕРИНЫЙ ВОЙ

— Волки? — Бран оглянулся.

Звери тянули тоскливую песню где-то далеко-далеко за нашими спинами.

— Может, и волки. — Я вскочил с коряги, уставившись на деревья, за которыми вдалеке слышался вой.

— Кто ж, как не они? — пожал плечами Бран. Предвестник потерял всякий интерес к волчьему вою.

Но волки ли там?

Проклятый пепел! Я вздрогнул, когда память вернула меня в ночь на дороге в Арнийском Сумеречье. Я стал невольным свидетелем жуткого пиршества. Стая похожих на волков существ рвала мертвых наемников вице-короля Загорья. Тогда, охваченный леденящим душу страхом, я не смел пошевелиться лишний раз. Чтоб не выдать себя!

Я был другим, и та ночь — как из прошлой жизни. Помыслилось о моих нынешних спутниках — высший вампир, предвестник конца времен и инквизитор, коему открыта магия давно умершего чернокнижника. А я — ключ дьявола к этому миру.

Рука чудовища в черной перчатке крепко стиснула рукоять сабли в ножнах.

Сейчас все иначе. Лучше гончим не оказаться на моем пути.

— Николас, — окликнула меня Ирма.

Она подошла, держа в руках черный орденский плащ.

— Это тебе, — улыбнулась вампирша, — подарок.

Ирменгрет протянула плащ.

— Мне холод нипочем, — сказал она, — а тебе пригодится.

— Спасибо. — Я был искренне благодарен и мигом накинул черную плотную накидку на плечи. Так гораздо лучше.

Глаза ее светились от удовольствия.

— Одним «спасибо» не отделаешься. — Ирменгрет вновь рассмеялась и шутливо подставила щеку для поцелуя.

Ирма настойчиво пытается быть ближе со мной. В прямом смысле слова. Я люблю Алису, а Ирменгрет нежить! Самый настоящий мертвец! Высший вампир!

Я поймал пронзающий насквозь взгляд инквизитора. Он смотрел на меня из-под капюшона рясы. Обвиняющий в смертном грехе взор левого ока вызвал в ответ только злость. Какой еще грех будет страшнее моих, Велдон?

Смех Брана вырвал из мрачных мыслей.

— Ирма! — воскликнул он. — Что-то наш Николас мнется! Давай-ка лучше я тебя обниму да поцелую!

Война подскочил ко мне и Ирменгрет с глумливой ухмылкой, распахнув для объятий руки.

— Отвали. — Вампирша отмахнулась от предвестника.

Показалось, что в ее голосе прозвучала досада. Я ожидал, что Ирма продолжит играть со мной, но она направилась к Томасу Велдону.

— Тебе тоже подарок, святой отец, — произнесла она. Удивительно, но вампирша говорила с монахом без обычной для себя колкости.

Что она затеяла?

Инквизитор поднялся и уставился на костер, глядя мимо нее.

— Мне от тебя ничего не нужно.

— Вот как? Даже там, на башне, ничего не было нужно?

Велдон молчал. Я заметил, как сжались его кулаки, которые затем спрятались в рукавах рясы. Инквизитор на дух не переносил Ирменгрет, не желал находиться с ней рядом. Готов был терпеть Войну, они даже сидели друг подле друга, и это не вызывало его гнева. С Ирмой все иначе, она для Томаса Велдона истинное исчадие ада.

— Воды в рот набрал, старик? — Тон вампирши сменился.

— Оставь его, Ирма, — вмешался Бран. — Он же исцелил тебя, и только потом ты вытащила нас с той проклятой башни.

— Знаю, и не мешай мне, — огрызнулась вампир и, порывшись в карманах, достала полоску черной ткани. — Это тебе, старик. Прежнюю повязку ты, видно, потерял.

Монах по-прежнему молчал и смотрел на огонь. Что у него на душе? Высший вампир, воплощение зла и тьмы, предлагает подарок!..

Остальные тоже не произносили ни слова. Безмолвие затягивалось. Я чувствовал, что монах закипает, что сейчас он взорвется. Ирма же внешне сохраняла полное спокойствие. Она стояла, протянув Томасу Велдону черную полоску.

Инквизитор медленно стащил с головы капюшон рясы. Безумное око Неакра, налитое злобой и ненавистью, уставилось на вампира одновременно со взглядом монаха, в котором вспыхнули костры инквизиции. Однако Ирменгрет была невозмутима, ее трудно смутить.

— Бойтесь даров их! — произнес Велдон и отвернулся.

Переступив через корягу, монах отошел от вампира на четыре шага, оглядывая серые стволы деревьев.

— Я просто хотела поблагодарить тебя, старик. — Ирма смяла повязку и бросила в костер.

— Твоя благодарность мне не нужна, — не оборачиваясь, произнес Велдон.