Вор (ЛП)

Когда мы отправляемся, лодка начинает раскачиваться на волнах, она быстро бежит ко мне и садится на скамейку. Я поднимаю руку и обнимаю её. Не могу даже улыбнуться. Чувствую такое сильное эмоциональное напряжение, что полчаса веду лодку не в том направлении. Когда я осознаю свою ошибку, вокруг нас одна вода, я выключаю мотор и смотрю на неё.

— Я чувствую себя такой уязвимой, — признается она. — Сколько наград я собрала за все эти годы, адвокатскую степень, деньги, каменное сердце. Но здесь ничего этого нет, и я чувствую себя голой.

— Твое сердце не каменное, — возражаю я, глядя на воду. — Ты просто притворяешься.

Краем глаза я вижу, как она смотрит на меня.

— Ты единственный, кто так говорит. Остальные обычно верят мне.

— Я единственный, кто знает тебя.

— Тогда почему ты всегда так легко от меня отказываешься? Разве ты не знаешь, что я хочу, чтобы за меня боролись?

Я вздыхаю. Вот она. Правда.

— Мне понадобилось много времени, чтобы понять, о чем ты говоришь. И каждый раз, когда мы сходились, казалось, что мы не были готовы. Но десять лет спустя я здесь. Сражаюсь. Хочется думать, что я выучился на своих ошибках. И надеюсь, что мы, наконец, готовы быть вместе.

Она не отвечает, но я знаю, что у неё в голове. Может, наконец-то пришло наше время. Может быть.

Я завожу мотор.

Около часа дня мы подъезжаем к Тампа-Бэй. Я оставляю лодку у пристани и вызываю такси, чтобы доехать до проката машин. Доступен только минивен. Оливия ворчит, когда мы залезаем внутрь.

— Что? — спрашиваю я. — Мне нравится.

— Нет, — серьезно отвечает она. — Не говори так. Иначе я потеряю к тебе всякое уважение.

Я ухмыляюсь и везу нас в отель. Мы выгружаем сумки, и Оливия осматривает номер, пока я проверяю нашу бронь.

— Пойдем, пообедаем, — предлагаю я. Она достает косметичку, но я отнимаю её.

— Просто будь сегодня обнаженной, и это касается эмоций и лица.

Улыбка появляется на её губах, но она её подавляет. Хотя по её глазам и так все видно. И для меня этого достаточно.

Мы идем в маленький ресторан, где подают только что пойманную рыбу. Он расположен прямо на воде. У Оливии загорел нос, и я замечаю веснушки, проступающие на носу и щеках. Она заказывает «Маргариту» и клянется, что это лучшее, что она когда-либо пробовала.

После второго бокала она становится болтливой. Мы идем по магазинам, и она рассказывает мне про жизнь в Техасе.

— Южные красавицы, — заверяет она меня, — самые смертоносные создания, созданные Богом. Если ты им не нравишься, то они даже не посмотрят на тебя, когда ты будешь с ними разговаривать. И одарят тебя комплиментом со скрытым оскорблением.

Я рассмеялся.

— Как ты с этим справляешься?

— Не очень хорошо. Отбрасываю комплимент и просто оскорбляю их.

— Мне становится некомфортно, когда я думаю об этом, — признаюсь я. Когда Оливия сыпет оскорблениями, такое ощущение, словно в тебя стреляют. Очень неприятное чувство.

Она морщится.

— Кэмми говорит, что я антитехаска. Она хотела, чтобы я уехала оттуда, потому что нарушаю саму его суть.

— Ох, Кэмми.

Она широко улыбается. Я знаю, как она ценит лучшую подругу. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, как Кэмми старалась держать меня подальше от неё. Это не важно. Я никогда не расскажу ей.

Мы разглядываем глупые футболки, когда она внезапно произносит:

— У меня все ещё есть свитер с «Кошками и Джорджией».

— У меня тоже. Давай купим вот эти. У нас будет целый гардероб украденных вещей.

Она выбирает две футболки с пальмами самого ужасного бирюзового оттенка, который я когда-либо видел, с надписью «Сердца в Тампа-Бэй».

Я рычу.

— Посмотри на эти, они лучше, — я указываю на футболки, которые можно носить в обществе, и она кривится.

— Какое же в этом веселье? — она идет в ванную и надевает обновку, затем заставляет меня сделать то же самое. Через пять минут мы идем, держась за руки, по брусчатке в похожих дурацких футболках.

И мне безумно это нравится.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Прошлое

После выпускного Кэмми вернулась в Техас. Её было невероятно легко найти: потребовалось просто отследить её передвижение в социальных сетях. Она проигнорировала мои первые пять смс, но на шестую попытку, ответила коротким сообщением:

«Какого черта, Калеб.

Она хочет, чтобы её оставили в покое.

ОТВАЛИ!

К тебе вернулась память?

К черту. Мне плевать».

Другими словами, Кэмми не собиралась мне помогать. Я подумывал о том, чтобы полететь в Техас, но не имел ни малейшего понятия, где она живет. Её страница была скрыта, плюс она меня заблокировала. Я чувствовал себя сталкером. Потом попробовал найти её через колледж, но даже мои связи в администрации не помогли: Оливия не оставила им обратного адреса. Я обдумал и другие варианты: можно было нанять частного детектива… или просто оставить её в покое. В конце концов, именно этого она и хотела. Она не стала бы убегать, если бы на этот раз всё не было кончено.